Пришла я в себя уже в своей кровати. Все тело ныло и болело. Я не помнила ровным счетом ничего. Такое ощущение, что я потеряла сознанье…и очнулась уже тут. Может так и было. Наверно Виталик спас меня, не дав сломаться, как это сделал он.

Я ощутила непреодолимое желание увидеть его, и направилась в гематитовую комнату, ели двигаясь, ощущая тянущую боль во всем теле. Было мерзко после произошедшего. Но я же суккуба, а для нас нет ничего мерзкого в сексе…не важно с кем, когда, где, как и сколько. Я смирилась с этим фактом еще во время первых недель обучения.

В комнате никого не было, и я спокойно легла в кресло, ощущая зовы жаждущих, но вот особенного, такого странного зова Виталика не было. Я разочарованно вздохнула. Почему мне жизненно важно было его увидеть, и я попыталась представить его, вызывая в памяти его образ на коляске, его голос и ощущение его боли внутри, пока мир не померк. Я все-таки смогла переместится.

Виталик сидел за столом, уткнувшись в окно взглядом, и перебирал пальцами по столу. От него исходили волны тоски, перемешанные с болью.

– Виталик, -позвала я, чуть касаясь его плеча.

– Мелитина, -удивился он, -Откуда ты…я же не вызывал тебя.

– Я сама пришла, -сказала я, и опустилась перед ним на колени.

– Что случилось? –спросил парень, заглядывая в мои глаза, и я с удивлением ощутила, как они наполнились слезами.
– Расскажи, -сказал он, и я послушно рассказала, прерывая саму себя плачам.

Я поведала ему о нашей школе, об особенностях обучения и гневе Дерека, а потом о наказании. Я с удивлением ощутила, как руки парня сжались на моих плечах. Он молчал, не зная, как меня успокоить, но меня успокаивали его эмоции: гнев, сочувствие, сожаление, что не может помочь, защитить, сострадание. Я села к нему на колени, орошая его футболку слезами, а он просто гладил меня по волосам и спине, шепча:

– Ну, ну, поплачь, станет легче. Все пройдет. Ты станешь сильной, ты все выдержишь, и им еще покажешь, -шептал он.

Я так и уснула у него на коленях. Проснулась я на его кровати, а Виталик лежал рядом, и чуть приобняв меня, он спал. Во сне ему снилось что-то хорошее-это я чувствовала по его эмоциям. И я замерла, ощущая его счастье и восторг. С ним так было спокойно и хорошо, что не хотелось уходить, но я понимала, что пора. Я коснулась его лба, провела по виску, скользнула за ухо, заправляя выбившуюся прядку, и неожиданно для себя, осторожно коснулась своими губами его губ. Парень пошевелился, но не проснулся, а я замерла, ощущая непередаваемый восторг, от украденного мною поцелуя и перенеслась назад в школу.

У моего кресла сидел Дерек. Он был весь какой-то взъерошенный, а его взгляд метался.

– Прости меня, я был груб…но ты сама меня разозлила, -сказал он.

Но мне было мерзко общаться с ним, и я, вырвавшись из его рук, сбежала в комнату, где, подперев дверь стулом, упала на кровать, замирая с улыбкой на лице, и образом Виталика в голове.

Что для счастья надо суккубе? Как оказалось, место в котором она чувствовала бы себя защищенной. Прошло полгода с момента поступления в школу ИнСУ. Я стала лучшей ученицей среди своего потока. Меня ускоренно обучали, и вот перевели к более страшим ученикам, но уже находящимся на уровне рабыней страстей. Мой класс, такой знакомый, и такой чужой, отныне мне не важны. Я не почувствую больше их призрение, зависть, или отвращение…которое вообще странно для учеников нашей школы. Как-то учитель сказал, что друзей у нас быть не может, и со временем я поняла, как он был прав. Теперь я шагала по школе в гордом одиночестве. Никто не нужен. И даже учитель, когда-то такой желанный, теперь лишь средство для продвижения выше. Я не испытываю симпатий и привязанностей к своему племени, и никто из них не знает, что у гордой суккубки, идущей по коридору есть одна слабость-ее тайный друг, ее маленькая тайна-Виталик. Я старалась каждую неделю побывать у него. Мы делились своей болью и радостью. С ним я оживала, и становилась той девочкой, что была до поступления в школу. Я могла чувствовать и жить…а Виталик, со мной его боль отступала, и, хотя он до сих пор любил и страдал по своей девушке, переживал из-за своего кресла, но со мной его боль уходила. И дело было не только в том, что я вытягивала ее, но и в том, что он действительно был рад мне. Мы сблизились, но не телами, как нас учили в школе, а душами. С ним я жила, а он жил со мной. Вот и сейчас я шла в гематитовую комнату, предвкушая встречу с ним.

Я села в такое привычное кресло, и закрыла глаза, откликаясь на зов. Мой друг уже ждал меня. Я привычно обняла его, впитывая его боль, и умиротворяясь. В это время Виталик привычно гладил меня по спине и волосам-наш своеобразный ритуал. Потом я усаживалась на его кровать, и мы слушали друг друга. Но сегодня все пошло не так. Я почувствовала новый виток боли у моего друга. Его сердце давно пульсировало тупой болью, с которой он сроднился и жил постоянно, как и со своим креслом, а сейчас его сердце разрывалось на части, и я чувствовала, кто был в этом виноват. Его любимая девушка. Я замерла, готовая выслушать его, но парень упрямо поджал губы, я поняла, что рассказать он не готов, что ж…тогда мой выход. И я начала ему рассказывать свою жизнь за эту неделю, уменьшая, а где-то вообще умалчивая ту грязь, что нам там втемяшивали в головы.

Я щебетала как соловей, понимая, что мой друг варится в своей боли, словно раки в кипятке. Я уже не знала, о чем говорить, но понимала, что уходить еще рано… и я потянулась к его сердцу, впервые забирая не только боль, но и его любовь. Совсем немного, чуть-чуть, но чтоб ему стало легче.

Парень как будто распрямился, будто с его плеч упал груз, и наконец-то заговорил, выныривая из омута своих горестных дум.

– Мой девушка беременна…и выходит замуж, -сказал Виталик.

Я замерла, ощущая, как выплескивается в мир его боль, ужас, страх, разочарование и …гнев. Впервые мой светлый мальчик испытывал это чувство, но я его понимала, чувствуя тоже, что и он. Я подошла и прижала его голову к своему животу, и гладила его кудри, и ощущая, как боль окутывает нас. Мне уже самой становилось больно, но сегодня я ему была нужна как некогда прежде. Слова сами нашли мои губы.

– Ты сам желал ей свободы…счастья. Отпусти ее, пожелай ей искренне добра.

Я ощутила его негодование.

– Она утверждала, что всегда будет любить меня!
– воскликнул мой друг.

– И ты сам оттолкнул ее. А стучаться в запертую дверь вечно невозможно. Она сдалась, прости ее…и отпусти.

Парень вздохнул, ощущая мою правоту, но как же ему было больно.

– Я постараюсь. Я сам хотел этого, но как же это оказалось больно и тяжело, -ели выговорил он.

Я погладила его еще по голове, ощущая, как его руки держат меня в кольце.