– Где-то после обеда, скажем, в два часа? Это ненадолго, но если у вас возникнут какие-то вопросы, у нас будет время с ними разобраться.

– Отлично, – торопливо ответила я, вечная трусиха. – Увидимся.

– Вот, держи.

Субботним утром в кухне пахло подсушенным хлебом и свежим кофе. За окном лил дождь. Стекла затуманились, отрезая нас от остального мира. Обычно я любила слушать, как дождь барабанит по крыше и шипит в водостоках. Сегодня этот звук выводил из равновесия, он напоминал, что безопасный мирок, который мы здесь создали, вот-вот рухнет.

Бронвен толкнула меня локтем, постукивая пальцем по разделу объявлений о сдаче жилья в газете, которую развернула перед собой на столе.

– Что скажешь?

Я бессмысленно смотрела на море печатного текста. Минувшей ночью сон опять обманул меня, заманив на край столь необходимого забытья и сбежав в тот самый момент, когда я начала погружаться в дремоту. Я видела могилу Тони в окружении промокших цветов, быстро наполняющуюся водой, и постоянно слышала нетерпеливые слова Кэрол: «Почему он это сделал, Одри? Почему?»

Я глотнула кофе.

– Сколько?

Бронвен одобрительно хмыкнула.

– Триста девяносто в неделю. Вторая ванная. Выглядит мило.

Кофе обжег мне горло, и я слегка поперхнулась. Вторая ванная комната – это прекрасно, но триста девяносто? Наш беспорядочный дом имел свои недостатки, но он был бесплатным. Тони никогда не платил алиментов – я отказала ему в этом удовольствии. Вместо этого согласилась остаться в старом доме после его переезда к Кэрол. За пять лет, что мы с Бронвен прожили здесь одни, я отложила приличную сумму, которая в один прекрасный день пойдет на покупку нашего собственного дома. Мне требовалось всего-то еще несколько лет…

– А подешевле ничего нет?

– Это самая дешевая, мама. Разве только втиснуться в однокомнатную.

Я потерла глаза, живо представляя, как отложенные мной деньги стремительно засасывает воронка чужой ипотеки.

– Может, в завтрашней газете что-то будет.

– Завтра воскресенье. – Скользя пальцем по странице, Бронвен со знанием дела продолжала просматривать объявления. – По воскресеньям про недвижимость они не печатают.

Я воззрилась на нее, удивляясь, откуда одиннадцатилетнему ребенку известны такие вещи. Удивляясь, как ей удается сохранять такое спокойствие, когда у меня немилосердно сосет под ложечкой. Я взглянула на часы над холодильником. Предстояло еще полдня пытки. Затылок у меня просто одеревенел. Я повела плечами, чтобы ослабить напряжение, затем попыталась сосредоточиться на пальце дочери, прокладывавшем путь по лабиринту списка потенциального нового жилья.

Палец резко остановился. Бронвен внимательно на меня посмотрела:

– Ты без конца смотришь на часы. Мы куда-то едем?

– Адвокат твоего отца хочет увидеться со мной сегодня днем. Это не займет много времени. Я заброшу тебя на нетбол и очень скоро вернусь, чтобы забрать.

Глаза Бронвен расширились.

– Он что-то нам оставил?

Я пожала плечами, не желая возбуждать в ней надежды.

– Кэрол могла передумать насчет двадцати восьми дней. Она может пожелать, чтобы мы раньше освободили дом.

– Поедем вместе.

Я колебалась. Воскресенья, занятые некогда встречами с отцом, Бронвен проводила теперь в своей комнате – внимательно рассматривая их общие фотографии, перебирая памятные вещицы, отказываясь есть почти до вечера, когда покидала свое укрытие с красными глазами. Серьезная, как жрица. «Она оплакивала отца задолго до его смерти», – осознала я.

– Пожалуйста, мам. – Она умоляюще посмотрела на меня голубыми, как весенняя вода, глазами.

– Это будет скучно.

– Пожалуйста.

Я вздохнула. Кэрол намекнула, что Бронвен будет хорошо обеспечена. Что бы там Тони ей ни оставил, это не возместит ущерб, который он нанес, устранившись из ее жизни. Но может послужить желанным утешением. Я молилась, чтобы он оставил ей что-то удивительное, чтобы Бронвен поняла – он действительно ее любил.

– Хорошо, – согласилась я. – Только не сильно обольщайся.

– Мэгпай-Крик?

Сердце у меня ёкнуло. Там умер Тони, и, внезапно охваченная дурным предчувствием, я поняла, что этот городок, видимо, значил для него больше, чем случайное место назначения. Я вспомнила статью в «Курьер-мейл» о найденных в запруде человеческих останках и спросила себя, не слишком ли поспешно отбросила связь между этими фактами.

Я прочистила горло.

– Это в Квинсленде, да?

Сидевшая за громадным дубовым столом Марго тепло улыбнулась.

– Примерно час на юго-запад от Брисбена. Очень красивые места, мне говорили. В основном сельскохозяйственные земли, но есть и живописные вулканические горы, которые вызывают большой интерес у туристов. Городок маленький, но в нем есть процветающее художественное сообщество и несколько отмеченных наградами кафе, а также обычные блага цивилизации.

Бронвен сидела на кожаном стуле рядом со мной, подавшись вперед, пристально глядя на лицо адвоката. Девочка выглядела старше своих одиннадцати лет: может, из-за темно-синего платья и нарядных черных сандалий, надетых по ее настоянию. Она, возможно, повеселела от новости об отцовском наследстве. Значительный трастовый фонд, доступ к которому она получит, когда ей исполнится двадцать один год, и огромная, выдержанная в нежных тонах акварель, изображающая малиновку, которой она давно восхищалась.