– Видите ли, сэр, у кабинета толстые двери, – ответила та.

Минут десять, если не больше, мистер Эрроу продолжал свои поиски, тщательно измеряя расстояние между какими-то совершенно незаметными для всех следами на полу тряпочным портняжным метром, который он также выудил из кармана. Потом он перешёл к стене с секретерами, жестом остановив присутствующих, когда они потянулись за ним. Бумаги из секретеров всё ещё валялись на полу, часть ящиков по-прежнему была выдвинута.

– А что, всё-таки, пропало? – спросил он.

– Да, кажется, ничего, – ответила миссис Трелони. – А впрочем, я не берусь судить о бумагах мужа.

– А мистер Трелони держал в кабинете деньги? – опять спросил мистер Эрроу, не оборачиваясь.

– Нет, наши деньги лежат в банке… Ну, может он и держал какую-нибудь мелочь для деловых расчётов, – ответила миссис Трелони.

– А были ли у него в кабинете какие-нибудь драгоценности? – опять спросил мистер Эрроу.

Тут миссис Трелони не выдержала.

– Ах, нет! Конечно же, нет! Говорю вам, что ничего не пропало! – она повысила голос и подняла надменно одну бровь. – Вы можете сказать, в конце концов, что-нибудь по существу?

Только теперь мистер Эрроу повернулся к присутствующим.

– По существу? – переспросил он. – Могу, извольте… Убийца – невысокий человек, обут в подкованные сапоги с квадратными носами. Говорит эмоционально, с богатыми интонациями, сильно жестикулируя при этом, хотя в речи нет особой связности. Он может запинаться, издавать лишние звуки и даже слова… Пишет плохо, а скорее, вообще не умеет. По натуре – открыт, наивен, доверчив и очень внушаем, быстро утомляется. Способен тонко чувствовать и переживать, легко огорчается и приходит в состояние ярости, и тогда уж действует по настроению. Умён и ловок. Искал в кабинете вашего покойного мужа нечто большое, похожее на толстую книгу или шкатулку… Да! Вот ещё: спит на левом боку.

Сказав всё это тихим, размеренным голосом, мистер Эрроу сразу же откланялся. Приглашение потрясённой хозяйки отобедать он не принял, сославшись на дела.

****

Сказать о том, что мистер Эрроу поразил всех своей основательностью, значит не сказать вообще ничего – весь обед дамы потрясённо молчали. После обеда, войдя в гостиную, миссис Трелони, наконец, изумлённо выговорила:

– Но как он узнал?

Капитан с удовольствием рассмеялся. Ответил:

– Это, кажется, было довольно легко. Но чистому стечению обстоятельств убийца вашего мужа оказался левшой. Я сразу это понял, когда обнаружилось, что левая подкова на сапоге преступника оказалась более стёсанной, чем правая…

– Но речь и жестикуляция? – вскричала миссис Трелони. – А то, что не умеет писать?

Капитан потёр переносицу.

– Ну, – сказал он задумчиво. – Это всё проистекает от предположения, что преступник левша… Если, конечно, мистер Эрроу правильно всё рассмотрел в свою лупу. Левши более эмоциональны, открыты, импульсивны… У меня одно время на корабле был плотник-левша. Мистер Эрроу описал его портрет, один к одному… К тому же, у таких людей плохо получается с письмом, а при повальной безграмотности нашего народа легко предположить, что преступник писать уж точно не умеет вообще.

– Да, но что спит на левом боку? – Не сдавалась миссис Трелони.

Капитан улыбнулся, отчего его челюстные складки проступили явственнее, а глаза заблестели.

– О, я думаю, это мистер Эрроу перед нами покрасовался… Хотя, конечно, левша должен чаще спать на левом боку, поджимая под себя левую, более сильную ногу…

И тут Сильвия, оживившаяся после улыбки капитана, спросила:

– А почему убийца искал толстую книгу или шкатулку?

– Потому что были распахнуты только большие ящики секретеров и стола, – ответил капитан. – Убийца явно искал что-то большое, например, шкатулку. Я сразу обратил на это внимание ещё тогда.

Тут все вспомнили о шкатулке и о дяде Джордже, который был в тот злополучный день в доме, но ничего об этом не сказал. Немедленно за младшим братом покойного был послан слуга, с наказом сей же час, если не раньше, явиться в дом.

****

И Джордж Трелони пришёл: ему было явно не по себе от столь неожиданного приглашения. Словно желая укрыться от глаз присутствующих, он поспешил сесть. Капитан опять удивился, как нелепо сидит на нём модный парик – он словно придавил собой тщедушную фигуру младшего Трелони.

– Джордж, – сказала хозяйка, пристально глядя на деверя. – Мне стало известно, что ты был последним в кабинете несчастного Джона. Зачем ты к нему приходил?

Если бы родственница зачитала Джорджу Трелони смертный приговор, то и тогда тот, кажется, не был бы так напуган, как сейчас. Он побледнел, уменьшился в размерах ещё больше, глаза его забегали, пальцы заметались по вышитым полам жюстокора. Наконец, он выдавил:

– Твои претензии, Гертруда, однако, странные… Я заходил к брату поговорить.