* * *

Из коридора вновь лился неяркий электрический свет. Зато похолодало, сырость подступила со всех сторон, впилась в кончики пальцев, растеклась по коже. Одеяла пропитались влагой, потяжелели.

Стойкий оловянный Уолтер старался не реагировать. Невелика забота! Вон этот каменный уже которую сотню лет вахту несет. И ничего, ни жалоб, ни заявления на отпуск. Держись, сержант!

Рыцарский лик выражал понимание. Привыкайте, сэр Квентин, лиха беда начало! Здесь еще ничего, за стенами труднее будет.

— Наверно, я не все продумал, сэр! — молвил один рыцарь другому. — Никогда еще в такое не влипал, даже в детстве, когда с ирландцами дрались. Все, считай, под откос пошло. Поручение не выполнил, хорошую девушку в беду втравил, да и сам попался. Но я постараюсь справиться, честно! В Святой земле вам наверняка похуже приходилось, но у каждого, как говорится, своя война. Солдат поле боя не выбирает.

— Не выбирает, — еле заметно шевельнулись каменные губы. — Но иногда выбирают его самого.

* * *

— Этот твой идиот, Мухоловка, умудрился за неполные сутки засветить нескольких наших агентов, систему слежки, тайник — и тебя саму заодно.

— Он ничего не понял, господин Домучик. Смотрел — и не видел. — У него наверняка прекрасная память. Частный детектив, говоришь? Ему и не нужно ничего понимать, достаточно продиктовать подробный отчет секретарю. Используют твоего маленького Вальтера втемную, согласен. Книги про Капитана Астероида для него просто бульварное чтиво с девками. Но, обрати внимание, они ему чем-то дороги, читать — не читает, а с собой возит. Надо, надо его потрошить, причем без всякой жалости! Эрц слишком заботится о нашем международном реноме. Но в Италии, через пару дней… Ты уж постарайся.

— Я все сделаю, господин Домучик. Говорите, используют втемную? Но зачем? Нами в кои-то веки заинтересовалась американская разведка?

— Не спеши, Мухоловка. В этой игре мы наверняка только пешки. Постарайся пройти в ферзи!.. Кстати, что означает «Иисус Христос и генерал Джексон»?

— Кто-то из его предков воевал за южан в их Гражданскую войну. Джентльмен никогда не опустится до ругани и проклятий. А еще это может быть клятва, вроде рыцарского обета… Шарль, но это же несерьезно!

— Он опаснее, чем кажется, Анна. И это очень серьезно.

6

Ему было велено спать, и он честно пытался заснуть. Сквозь прикрытые веки то и дело мелькал желтый свет встречных фар, холод заползал за воротник плаща, затекла сползшая с сиденья правая рука, но невидимая граница между явью и забытьем по-прежнему оставалась недоступной. Не отпускали мысли о другой, куда более опасной границе, до которой следовало еще добраться, о том, что Анна уже не первый час за рулем, а останавливаться нельзя, потому что на пограничный пункт может подоспеть задержанный приказ, и тогда все будет напрасно. А еще было стыдно, что он, мужчина, плохо водит авто и не решится гнать на полной скорости по темному ночному шоссе. И не он, несостоявшийся рыцарь Грушевый Сидр, спасает обреченную на гибель принцессу, а спасают его, беспомощного малыша Уолти.

Уолтер Квентин Перри подумал о том, что такую девушку, как сероглазая, ему уже никогда не встретить, но у нее есть свой рыцарь, не ему, простаку из Нью-Йорка, чета. Огорчился, разлепил веки, протер ладонью лицо.

…Ветровое стекло, белая прерывистая линия разметки, свет впереди, тьма вокруг.

Анна.

— Не спится? — девушка улыбнулась, выбросила в приоткрытое окно сигарету, которую так и не решилась закурить. — Все будет хорошо, маленький Вальтер. Не беспокойся.

— Ты еще меня по голове погладь. И колыбельную спой!

Он попытался обидеться. Но почему-то не получилось.

Рука Анны, на миг отпустив рулевое колесо, взъерошила его волосы, легко дернула за ухо.

— Колыбельную? А у меня танго в голове крутится. Еду и пою, только не вслух, чтобы тебя не будить. Сейчас его вся Европа танцует. Может, слыхал? «В знойном небе пылает солнце, в бурном море гуляют волны…»

— Ух ты! — молодой человек даже про сон забыл. — Слыхал, конечно. Но помню только первый куплет. А дальше как? Спой!

Девушка негромко рассмеялась.

— Все-таки не можешь без колыбельной, покоритель официанток? Ты помнишь первый, а я первый и второй. Дай бог, еще услышим третий.

…Черная ночь, зыбкий электрический огонь фар, привычный шум мотора, еле различимый запах ее духов.