Это были дурные сны. Ночные кошмары, которые в последнее время часто мучили ее. Она всеми силами пыталась вырваться из таких снов, раскрыть глаза и убедится, что это все не взаправду. Но даже, когда Милада просыпалась, они не спешили отступать. Старались затянуть назад, протягивая уродливые щупальца видений.

Милада не раз становилась жертвой таких снов, но иногда то, что происходило в состоянии полудремы, пугало еще сильнее, чем самый страшный кошмар. Милада давно поняла, что плохие сны приходят, когда их не ждут, и не торопятся уходить, когда их прогоняют. Они просто появляются и берут свое, выжимают кисло-соленый страх из спящего. Слизывают его, высасывают. А когда человек просыпается, окончательно сбрасывая с себя сон, как прилипшую грязь, у него остается только ощущение ужаса и собственной наготы.

Ей такое пробуждение среди ночи было уже не в новинку, но сегодня почему-то стало особенно страшно. Даже отбившись ото сна, Милада чувствовала, что кошмар еще не закончился. Она вцепилась пальчиками в одеяло и натянула его на нос. Она точно знала, что в комнате кто-то был.

Яркая, почти полная луна и заглядывала прямо в окно, неплохо освещая комнату. Окно было справа от кровати, шторы раздвинуты, а тюль мама еще днем сняла, чтобы постирать. Милада, умоляюще вглядываясь в бело-желтый блинчик, мысленно обращалась к луне за помощью. Она делала так уже не раз и отчего-то верила, что это поможет. Луна яркая, луна светлая. Разгоняет тьму ночи, а значит, должна помочь разогнать монстров.

Пока Милада пыталась уговорить луну, со стола что-то свалилось. Она вздрогнула и с ужасом уставилась на упавший предмет. К ним в дом иногда забредала соседская кошка, и будь в комнате темнее, можно было бы свалить все на нее. Но лунного света хватало, чтобы увидеть: и никакой кошки на столе нет. Кто-то скинул с него альбом с рисунками, да так, что тот приземлиться почти у самой кровати. Сердечко Милады застучало быстрее и, казалось, было готово проломить ребра. Девочка прикусила край одеяла и засопела, начала всматриваться в темные уголки комнаты, до которых луна не могла дотянуться. Ни шороха, ни блика, никаких признаков живых существ не наблюдалось, но она все равно продолжила осматривать свою комнатку с усердием добросовестного ночного сторожа, услышавшего подозрительный звук.

Мокрая спина с прилипшей ночнушкой покрылась мурашками от струящегося из приоткрытой форточки сквозняка. Милада поежилась. Она не хотела простудиться и пить потом чай с ненавистным медом, или, что еще хуже, пить эти шипящие в стакане лекарства с едкими фруктовыми вкусами. Милада медленно стала опускаться на кровать, прижимаясь спиной к подушке. Так медленно, чтобы не пропустить абсолютно ничего. Если свалится тетрадка или приоткроется дверца, она это увидит, а если увидит, то встретится лицом к лицу со своим страхом. Милада никогда не понимала детей, которые прячутся с головой под одеяло, когда из-под кровати слышится шорох. Она лучше соскочит с нее и побежит в коридор, но ни за что не останется прятаться, пока в ее комнате хозяйничает подкроватный монстр. Одеяло это не укрытие, одеяло это в лучшем случае щит.

Милада никогда не встречала своего монстра, хотя другие дети часто про своих рассказывали. У кого-то это был монстр из шкафа, у кого-то из-под кровати, а у кого-то просто монстр из темноты. У нее в комнате не было ни одного из них, если верить Страшиле. Но верила ли она ему? Самого же Страшилу монстром в общем смысле этого слова назвать было нельзя. Он не прятался в темноте, чтобы схватить за пятку, он не поджидал ее, чтобы съесть или покалечить, он даже никогда не бросался в нее предметами, хотя и мог. Он всего лишь играл с ней, вот только эти игры далеко не всегда приходились девочке по душе.

Иногда Страшила подсказывал, что случится с кем-нибудь из друзей или родственников. Родители стали замечать странное поведение дочери, но никак не могли понять, в чем дело. Пару раз они приглашали женщину доктора, которая показывала Миладе картинки и задавала глупые вопросы. Но, видимо, результатов это не дало, потому что женщина больше не появлялась. Может быть, из-за нее родители накупили Миладе альбомов, карандашей, мелков и прочей ерунды для рисования, а может, начитались умных книжек, но факт оставался фактом – родители хотели, чтобы девочка рисовала. Рисовала все, что ее беспокоит.

Со временем Миладу уже не нужно было об этом просить. Она так увлеклась творчеством, что сама перестала замечать, как альбом заполняется один за другим. В последнем, который теперь лежал на полу, Милада успела сделать всего четыре рисунка. Альбом свалился, раскрывшись на одном из них. Ей стало мучительно интересно узнать, зачем Страшила свалил его на пол. Хотя, возможно, это был не он. Девочка всегда боялась, что у нее заведется какой-нибудь страшный монстр, как у других детей. Он поселится в темном уголке комнаты, и ей придется спать со светом. Поэтому сейчас Милада надеялась, что это все-таки был ее воображаемый друг. Он был вредным, и она ему не всегда доверяла, но по большому счету, девочка его не боялась. Она верила – Страшила не может причинить ей вреда.

Теперь, лежа в постели, поджав обслюнявленный край одеяла к подбородку, Милада боролась с желанием взглянуть хоть одним глазком на рисунок. Маленькие девочки всегда любопытны как лисички, из-за чего часто попадают в неприятные неприятности. Да и с возрастом, к сожалению, это не всегда проходит.

Сжав покрепче одеяльце, она свесилась с кровати и стала всматриваться в рисунок в альбоме. Она тянулась и наклонялась, но все равно не могла ничего разглядеть. Решив, что так ничего не получится, Милада обмоталась своим щитом и свесила ножки с кровати. Ступив на холодный пол, она чуть не подскочила. Банка с грязной водой и кисточками, стоявшая на столе, опрокинулась на бок. Вся вода из нее вытекла на пол.