— Ну что, пойдем прогуляться? — сунув кота в домик, я встала.

Да уж, голенастный, высокий… Мне по ребра в холке, огромное животное получилось, пусть даже если брать в расчет, что парень из Вады тоже немаленький.

В принципе, уже почти десять часов, детей точно на улице быть не должно, как и всех остальных. Думаю, никто нам особенно не встретится, а волк хоть разомнется, сколько лет уже, наверное, взаперти просидел. Правда, ошейник я все же с собой взяла.

Проигнорировав лифт, я стала спускаться по лестнице, оборотень держался рядом, стараясь держаться так, чтобы его передние ноги были на одном уровне с моими, не обгоняя и не заходя сзади. Если уж он правда такой послушный, я бы могла его почаще выпускать в таком виде, не только в полнолуние, когда все совсем критично. Они же, кажется, могут и так обращаться, в любое время.

Во дворе уже было тихо и спокойно. Яркое освещение позволяло не беспокоиться и отпустить моего щеночка подальше.

— Иди, — махнув рукой, я остановилась у лавочки и села, — ну, иди побегай, — сделав несколько шагов, волк робко обернулся. Вроде, прошел еще, а потом быстро подобрался ко мне и ткнулся лбом в колени, — что, боишься оставить меня? — смеясь, я потрепала его шерсть.

Устроив голову у меня на бедрах, он сел и зажмурился, тихо поскуливая от ласки. Да уж, это точно Вада.

Рядом на газоне валялось несколько палок. Непонятно, почему они здесь, но пригодятся. Наклонившись, я ухватила одну из них и бросила вперед. Потешно приподнявший брови волк проследил за полетом, не поворачивая головы, и снова перевел взгляд на меня. Я кивнула в сторону деревянной игрушки, и, право, он явно улыбнулся, рванув за ней.

Второй раз я встала и бросила дальше, Вада помчался вслед во все лопатки, играючи перепрыгнув невысокую изгородь. Принес палку, аккуратно вручил и присел на передние лапы, едва не подпрыгивая. Вот это я понимаю собака — ни лишних слюней, ни непослушания, ни бестолкового гавканья. Наверное, я просто слишком нетерпелива и для роли учителя, и для роли дрессировщика.

— Ладно, холодно уже, пойдем домой, — положив палку там, где ее нашел, даже не принеся мне, волк немедленно исполнил приказ.

Он бежал как-то совсем по-собачьи, высоко подкидывая лапы и свесив набок розовый язык. Смеясь, я потрепала по загривку трущегося у ног Ваду, пока набирала код на домофоне. Он хорошо владеет этим телом, надо сказать — трется, но очень аккуратно. С такой массой чуть большее, чем нужно, приложение силы легко сбило бы меня с ног.

— Если хочешь, можешь еще так побыть, — предложила я, пока оборотень смирно сидел рядом в лифте.

Обращаться Вада не спешил — лежал рядом со мной на диване, устроив голову у меня на коленях, и сонно смотрел телевизор, иногда поглядывая на меня. В его глазах было столько благодарности и обожания, что я могла с уверенностью сказать — если бы он говорил, это было бы что-то явно о моей доброте.

========== Часть 14 ==========

Наверное, глухота Вады иногда все же плюс. Он ночью откатился на другой край кровати, так что я получила возможность, не разбудив его, собраться и уйти в школу. Уже в середине первого урока мне пришло сообщение с извинениями, почему-то очень меня умилившее. Пусть этот полукровка и является моей, фактически, вещью, я не могу обращаться с ним так, как обращалась в свое время со слугами, я многое готова ему простить и на многое могу закрыть глаза. Беспокоюсь, забочусь о нем, стараюсь порадовать. Значит ли это, что он для меня уже не просто вещь? Пусть немного невпопад, я спросила, знает ли он, почему я пью всегда из одной кружки. Вада предположил, что это потому, что это моя любимая кружка. Я уже начала набирать ответ, когда учитель гневно потребовал убрать мобильник. В угоду дисциплине я послушалась, с трудом досидела до конца урока. Оборотень, кажется, просек отсылку и написал: “Нет, госпожа, вы же не можете”, которое даже в виде букв выглядело как-то потрясенно. Я усмехнулась, набирая: “Ну и кто мне запретит?”

Как и следовало ожидать, он не выдержал и пришел встречать меня из школы. Я не стала слушать его жалобный скулеж, приподнялась на носочки, опираясь на широкие плечи, и поцеловала его. Брюнет ответил на объятия с такой жадностью, что приподнял меня над землей.

— Я влюбился в вас, как мальчишка, уже на второй день, моя госпожа, — все же немного отстранившись, Вада виновато сделал брови домиком, — я… Я был так счастлив, когда понял, что нравлюсь вам, но я не должен был, я ведь ваш…

— Быстро же ты нашла мне замену, Полинка, — смутно знакомый по не моей памяти голос заставил парня напрячься, — даже школу поменяла, чтобы больше со мной не видеться, да?

Ах, да, это Максим. Полина рассталась с ним за два дня до моего пробуждения в ее теле.

— Прости, но тут все несколько иначе, — повернувшись к бывшему, я поняла, что, кажется, все тайное и “сверхъестественное” всегда крутилось вокруг этого тела, — я думала, вашим запрещено встречаться с людьми.

— Нашим? — в отдающих желтизной светло-карих глазах мелькнула паника. — Ты о чем?

Это полукровки вот от людей внешне не отличаются, а настоящих видно по глазам и неестественным, дерганым движениям рук и ног при походке, будто они все время хотят опуститься на четыре конечности, да и выглядят всегда намного моложе, чем полукровки того же возраста.

Но негоже посреди полного двора детей обсуждать подобные вещи, так что я мягко, без хлопка соединила ладони, и щелкнула пальцами, когда весь мир вокруг меня замер, кроме двоих оборотней, чтобы подкрепить свои следующие слова.

— Меня зовут Айриллин, я Черный темпоральный маг, — представилась я, — это тело было рождено, чтобы стать сосудом для меня, так что ты к нему более отношения не имеешь. И вообще, тебе же лет тридцать, да? Не стыдно было девочку развращать?

— О Черном было ничего не слышно уже хрен знает сколько, — прищурился Максим, — да и, если нашим запрещено встречаться с людьми, что рядом с тобой делает этот?