Мы сидели на лавочке рядом с прудом, смотрели на уток, я рассказывала про вредную историчку из прошлой школы. Между нами на лавочку с тихим мурком запрыгнула кошка, свернулась клубочком и закрыла глаза.

Наши пальцы соприкоснулись, когда мы оба потянулись ее погладить. У него такие теплые оказались руки, что я немедленно ощутила, как прохладно у пруда. Вздохнув, Семен резко убрал руку. Это почему? Может, только я тут считаю это свиданием?

Достав из рюкзака толстовку, парень накинул ее мне на плечи. Я хотела было сказать, что мне не холодно, но только тихо поблагодарила, зарываясь пальцами в мягкую шерсть довольно урчащей кошки. Такая трогательная забота. Как же ему сказать, что у меня вечно руки ледяные?

Кошка ушла. Мы все еще держались за руки. Неловкое молчание не тяготило, я покусывала губы и думала, не будет ли слишком подвинуться к нему поближе. Хочу обниматься!

Только я решилась, у него зазвонил телефон. Тихо извинившись, парень отошел на пару метров. Кажется, разговор ему не понравился.

— Извини, мне нужно уйти, — пожав плечами, я встала.

— Ничего, — плотнее закутавшись в его мягкую толстовку, я улыбнулась, — не последний раз же видимся.

— То есть, следующий раз будет? — как-то робко коснувшись моей руки, Семен чуть улыбнулся.

— Я не против, — без сопротивления позволив сплести пальцы, я придержала сползающую с плеча толстовку.

Он снова провожал меня до дома, мы снова спокойно разговаривали. В кои-то веки рядом с ним я чувствовала себя спокойно, без всяких плотских желаний. Просто держалась за его большую теплую руку.

— Извини, что так получилось, — мы остановились почти на том же месте, что и вчера.

— Ничего страшного, правда, — не хотелось отпускать его руку. Надеюсь, он все еще держит мою по той же причине, — м-м, до встречи?

— Угу, — наклонившись, он быстро чмокнул меня в щеку и отступил на пару шагов.

Прикусив губу, я коснулась места поцелуя и, бросив на него еще один взгляд, все же пошла домой. Как это все потрясающе и волшебно! Даже мои первые отношения не были такими волнительными и трогательными!

Сегодня кот смирился с тем, что его будут тискать. Я гладила бедное животное, жамкала подушечки на его лапках и взахлеб тихонько рассказывала маме, как все было здорово, чтобы папа не слышал. Мама только хихикала и, прижимая ладони к щекам, все повторяла, что они с отцом так же начинали.

Только перед сном я осознала, что в прихожей на крючке висит чужая толстовка. Сходив за ней, я заранее положила ее в рюкзак, чтобы утром не забыть. Аккуратно складывая кофту, я подскочила, когда из кармана что-то выпало. Надеюсь, это не что-то важное, а то совсем неловко будет. Это оказалась квадратная шоколадка, моя любимая, молочная с орехами. И к ней был прилеплен стикер с запиской: “Спасибо за помощь”. Ка-ак ми-ило! Все спланировал! Божечки, ну как тут с ума не сойти? Я быстро написала ему, что он хитрец и получит свою толстовку назад в школе. Короткое “Я завтра не приду” меня даже немного огорчило, но тут же пришло дополнение. “Можешь отдать завтра вечером, если хочешь.”

Ну конечно же я хочу!

Днем мне написал папа — ему на работе дали два билета на крытый каток для детей сотрудников. Формально, пока не совершеннолетняя, я еще “деть”, а второй билет просто оказался лишним. Иногда меня пугает, что мои родичи настолько лояльно относятся к моим отношениям. Даже слишком лояльно, если верить рассказам подруг об их родителях. Но у моих предков железобетонная позиция — лучше разрешить и помочь сделать нормально, чем потом разгребать последствия. Они дали мне попробовать покурить хорошие сигареты, чтобы я не курила дешевую хрень под забором, но мне все равно не понравилось. С папой под рыбку я попробовала пивко, с мамой — вкусное хорошее вино, но все равно теперь мой максимум это бокал шампанского на Новый год. Когда я начала встречаться с мальчиком, мама вручила мне пачку презервативов и объяснила, как ими пользоваться. Все, что я бы ни хотела такое не слишком безопасное попробовать, я сперва пробовала с родителями и, может быть, потому между нами такое безграничное доверие. Они позволяют мне распоряжаться моей жизнью, а я, в свою очередь, никогда не постесняюсь спросить совета. Так и живем.

Семен ответил утвердительно на предложение пойти на каток, так что после школы я заехала домой переодеться, захватила толстовку и поехала к папе на работу. Взяла билеты, немножко у него там посидела и после поехала сразу к катку. Парень уже ждал там, в кои-то веки без своего рюкзака.

Мы подобрали коньки, плотнее их зашнуровали, толстовка заняла свое законное место на плечах владельца.

— Ты умеешь кататься? — нервно глядя на выходящих на лед людей, я покрепче вцепилась в бортик.

— Немного, — придерживаясь за бортик, я очень осторожно поставила одну ногу на лед. Вроде бы, стою, ладно. Поставив и вторую, я чуть-чуть оттащила себя вдоль бортика, чтобы не стоять посреди прохода и вздохнула. Ладно, не так уж и страшно. Стояла я, вроде, ровно, но вдруг коньки поехали, я вцепилась в бортик еще сильнее, понимая, что сейчас шарахнусь копчиком, но рука спасителя обхватила меня поперек живота и удержала в вертикальном положении, — эй, коньки боятся тебя больше, чем ты их.

Я хотела бы засмеяться, но ком стоял в горле. Я всей спиной прижималась к его торсу, сильная рука сжимала мою талию, я даже чувствовала, как его бедро касается моего.