Вдруг отец сильно напрягся, издали послышался какой-то скрежет, мама тут же обернулась на звук и пристально посмотрела на дорогу. Я истошно закричал, когда из-за поворота прямо на нас вылетел грузовик, кренясь на бок. Визг тормозов, звон разбитого стекла и мой крик слились воедино, а дальше лишь тьма...

Когда я попытался открыть глаза, меня слегка качало, сфокусировать зрение удалось не с первого раза. Кто-то крепко держал меня за шкирку, подняв над землей.

–  Мама? Папа?
–  спросил я, но ответом мне было лишь глухое рычание.
–  Пусти! Где мама? Мама!
–  я закричал, непрошенные слезы брызнули из глаз.

И тут я увидел машину, в свете луны я смог бы рассмотреть каждую деталь, но картина слишком ужасала. С водительской стороны половину машины 'сожрал' грузовик, завалившийся боком прямо на нашу легковушку. С пассажирской же стороны сидела бледная мама, которая всеми силами пыталась разбить лобовое стекло, она била сумочкой, кулаками, слезы текли из ее глаз.

–  Мама, нет!!!
–  я кричал, барахтался и пытался спрыгнуть на землю, я хотел бежать к ней, помочь. Но удерживающий меня не дал мне и шанса на ее спасение, он продолжал крепко держать меня.

Спустя полминуты, я обессилено повис над землей, слезы застилали мне глаза, кричать уже не было сил. Я видел, что мама уже перестала бороться, она лишь нежно улыбалась, говорила что-то, но я не слышал, не мог. Из всего потока слов, сказанных ею, я разобрал лишь: 'Я люблю тебя, сынок.'

И тут раздался оглушительный взрыв.

–  МАМА!!!
–  я проснулся от собственного истошного крика, Алан, удобно устроившийся у меня в ногах, поднял морду и смотрел на меня, он выглядел виноватым.

–  Ты, - зашипел я хрипло.
–  Это ведь ты спас меня в ту ночь!
–  скорее констатировал факт, чем спрашивал.

Алан лишь медленно кивнул.

–  Почему ты не помог ей?!
–  слова сами вырвались из меня, я даже не думал о том, что говорю.

–  Потому, что не мог. Отпусти я тебя на землю, ты бы тут же рванул к ней, и я бы не смог спасти никого из вас, - раздался в моей голове его тихий голос. Он был полон вины и грусти.

Меня трясло, я поднялся с кровати и на ватных ногах пошел в ванную, по пути пересчитывая всю мебель. Я не помнил, когда последний раз плакал, но сейчас рыдания, казалось, не прекращали вырываться у меня из горла. Чтобы успокоиться, я сунул голову под холодную струю и стоял так, пока Алан не уткнулся мне мокрым носом в ладонь.

–  Прости меня, Рэй, я должен был попытаться, но...

–  Нет, это ты прости меня, я же все видел. Ты прав. Я бы побежал к ней, попытался бы спасти ее, - тихо произнес я, закрывая воду, рыдания прекратились, я лишь продолжал тихо всхлипывать, как маленький ребенок.

–  Из-за нашей разорванной связи я теперь не могу блокировать твои воспоминания, твою боль. Тебе придется многое вспомнить, - сказал Алан, когда я вернулся на кровать.

–  Разорванной связи?

–  Именно, - он кивнул.
–  Я должен был перенестись сюда вместе с тобой утром сегодняшнего дня. Но... Из-за того, что случилось в твоем мире, и из-за того, что меня тогда не было рядом, ты попал сюда сам, а наша связь оборвалась, - я все еще плохо понимал, о чем он говорит.
–  Понимаешь, Стражи чувствуют своих подопечных, как и вы нас, мы едины, связаны навсегда узами, которые мне трудно тебе описать. Когда ты попал в аварию, меня насильно перенесло в твой мир и я успел спасти тебя. Это как, - он задумчиво посмотрел на меня, - любовь. Я чувствовал, что самый близкий мне человек нуждается во мне, зовет меня.

–  Но как ты услышал 'зов' из своего мира?
–  спросил я, окончательно успокоившись.

–  Для нас с тобой нету таких понятий, как другие миры, измерения и тому подобное. Нас нельзя разделять друг с другом, иначе мы погибнем. Для меня самого является загадкой, по каким критериям я стал твоим Стражем, если мы никогда не виделись.

–  А как это вообще происходит?
–  я глянул в сторону, за окном было все еще темно, слишком сильно я вчера устал после встречи с ректором: по пришествию в комнату, видимо, сразу вырубился без сил.