По широкой мраморной лестнице навстречу невестке спешили правители Эринтии – король Гарет с королевой Гертрудой.

– Добро пожаловать! Добро пожаловать! – гулко воскликнул король Гарет. – Добро пожаловать в нашу семью!

– Мы ждали этого дня с тех самых пор, как нашему Лиаму было три годика! – подхватила королева Гертруда.

Гарет и Гертруда, как и большинство эринтийцев, были заинтересованы в союзе Лиама с принцессой Шиповничек в основном из-за колоссальных богатств Авонделла, и сама Шиповничек прекрасно это понимала. И была готова ручаться, что королевская чета пойдет на все, лишь бы угодить ей.

– Ах, я так счастлива! – В голосе Шиповничек было сильно переложено сахару. – Только, папочка… Можно, я буду звать тебя папочкой?

– Конечно, милая! – ответил король Гарет.

– Папочка, к сожалению, здесь непростительно грязно, и мои изумрудные туфельки все запылились! – заявила Шиповничек. – Будь лапочкой, сделай что-нибудь! – Она приподняла ножку и показала изящную туфельку, чистую, как зеркало.

– Какой ужас, это недопустимо! Приношу свои извинения, – смутился король Гарет. И махнул рукой слуге: – Эй, лакей, подойди и…

– Ах, папочка! – воскликнула Шиповничек. – Сам видишь, какие это дорогие и редкие туфельки! Не могу же я доверить их простому лакею!

Гарет только сглотнул. И посмотрел на Гертруду, которая с жаром закивала. Гарет кашлянул и склонился над ножкой Шиповничек. И подул ей на туфельку.

– Ну вот, – сказал король. – Гораздо лучше.

Он уже хотел встать, но тут Шиповничек положила ему руку на плечо и толкнула обратно:

– Еще нет, папочка! Они все в пыли!

Король Гарет все дул и дул на изумрудные туфельки принцессы Шиповничек, щеки у него раздувались, словно жабры у рыбы-луны, густые усы трепетали, словно стяг на ветру. Королева Гертруда запаниковала, присела рядом с мужем и начала полировать вторую туфельку кружевными оборками своего парадного платья.

Лиам, который из вредности постарался как можно дальше отстать от принцессы Шиповничек по пути домой из Авонделла, вошел наконец в парадные двери своего дворца – и обнаружил, что его родители стоят перед принцессой на коленях и чистят ей туфли.

– Жалкое зрелище, – проговорил он.

Король с королевой проворно вскочили и поправили одежду. Лиам подошел к ним.

– Сынок, мы так рады, что ты снова дома! – сказал Гарет.

– И так счастливы, что ты все-таки принял верное решение и женился! – добавила Гертруда. И хотела погладить Лиама по щеке, но он раздраженно отвел ее руку.

После чего нагнулся к уху отца и прошептал:

– Отец, я знаю, что ты сделал. Много лет назад. С актерами, которых оставил гнить в тюрьме.

– Грмпф! – закряхтел Гарет и шепнул в ответ: – Не вижу, чтобы они разгуливали на свободе, так что, надеюсь, у тебя хватило ума никому этого не разболтать!

– Ты омерзителен! – прошипел Лиам.

– А это у нас наследственное! – процедил Гарет. И снова бросился обхаживать принцессу Шиповничек. – Идем, моя дорогая! Мне столько надо тебе показать! Вот, например, эту вазу, что у тебя за спиной, доставили из сокровищницы Ком-Пая. Ей более двух тысяч лет, и…

– А, наплевать. – Шиповничек зашагала по лестнице. – Где, говорите, у вас сокровищница?

– На третьем этаже, – растерялся король. – Но по пути я тебе еще покажу…

– Нет, я прямиком туда, – объявила Шиповничек. – Эй, муженек! Веди меня в сокровищницу.

Лиам нагнал ее на середине лестничного пролета.

– Куда ты так рвешься? – спросил он. – Что-то затеяла?

– Да, затеяла! Добраться до третьего этажа! – огрызнулась Шиповничек. – И уже почти на втором! А ты пойдешь со мной и покажешь мне сокровищницу! Потому что ты мой муж и весь такой заботливый!

– Я пойду с тобой, потому что мои друзья в тюрьме, – поправил ее Лиам.

– О, какое чувство товарищества! – И Шиповничек послала Лиаму воздушный поцелуй.

На площадке второго этажа их поджидала Лила – руки скрещены на груди, лицо кислое.

– Привет, сестричка! – оскалилась Шиповничек.

– Не смей меня так называть! – ощерилась в ответ Лила. – Только Лиаму можно!

Шиповничек приподняла бровку:

– Ты со мной поосторожней, козявка. Я видела, что это ты поставила мне подножку на свадьбе. И в тюрьму со всеми прочими тебя не посадила только потому, что мы теперь родственники.

– О чем ты говоришь? – изобразила невинность Лила.

Шиповничек фыркнула и зашагала дальше – на третий этаж.

– Лила, не раздражай ее, – шепнул Лиам сестре. – Она на все способна.

– Да ладно тебе! – Лила пихнула его в живот. – Ты же любишь, когда я озорничаю!

Лиам попытался улыбнуться, но мышцы в уголках губ не желали его слушаться.

– Что-то с тобой не так, – серьезно проговорила Лила. – Тот Лиам, которого я знала, считал бы все это мелкой неприятностью.

– Я на ней женат, – сказал Лиам.