Взглянув на чернокожего Уильямса, он припомнил, как зашел однажды в токийский ресторан и его потрясенному взору предстали десятки черных карикатурных кукол, официантки с прическами на африканский манер, одетые в яркие полосатые платья, меню, в котором фигурировали такие блюда как «черный цыпленок» и «черная картошка». Ему стало противно, и он просто ушел, но можно себе вообразить, что было бы, попади туда Уильямс. Тот непременно сорвался бы с цепи и покрошил бы их кукол в мелкий «черный» винегрет.

Другой раз Брент стал свидетелем расового столкновения в подземке. Группа юнцов с криками «сонгокул» (обезьяна) затолкала в угол темнокожего пакистанца. И неизвестно, что бы с ним сделали, не подоспей вовремя Брент и Мацухара.

— Как в Америке сорок лет назад, — сказал Йоси, когда они выходили из поезда.

Даже в коридорах власти здесь можно наблюдать подобные предрассудки. У всех сохранилось в памяти язвительное замечание бывшего премьер-министра Ясухиро Накасоне: испаноязычные и черные меньшинства способствуют снижению интеллектуального уровня Америки.

В Японии даже члены корейской общины подвергаются расовой дискриминации. Потомки батраков, вывезенных сюда в колониальный период, корейцы до сих пор крайне зависимы в вопросах трудовой занятости и брака. Но особенно страдают темнокожие пакистанские иммигранты. Им предоставляется самая черная работа, про них говорят, что они не меняют белье, когда моются, разносят кожные инфекции и воруют напропалую. Одним словом, изгои общества.

И вновь мысли Брента прервал жест адмирала Фудзиты, обращенный к Реджинальду Уильямсу. На лице старика не заметно никакой натянутости, впрочем, оно всегда непроницаемо. И тон совершенно такой же, каким он обращается к прочим офицерам:

— Вы лейтенант Реджинальд Уильямс, командир «Блэкфина». — (Не вопрос, а констатация факта).

— Так точно, сэр.

— Вы потопили авианосец «Гефара» и арабский эсминец «Тубару».

— Название последнего мне не было известно. — Он повернул голову к Бренту. — Если быть до конца честным, сэр, обеими наступательными операциями руководил лейтенант Росс. К тому же его умелое управление судном спасло нас от шторма, учитывая, что лодка имела серьезные повреждения и к погружению была не способна.

— Вы ранены, лейтенант?

— Царапина, сэр.

Уважение все больше вытесняло в душе Брента неприязнь к Уильямсу. Но он дошел до полного самоуничижения. Этого нельзя допустить.

— Лейтенант Уильямс не до конца честен, адмирал, — проговорил он в сопровождении приглушенного ропота. — Он тяжело ранен в голову и получил сотрясение мозга во время попадания пятидюймового снаряда в лодку. Но несмотря на шестьдесят семь наложенных швов, он принял командование на себя, как только пришел в сознание.

— Вот именно! — выкрикнул Уиллард-Смит.

— Господа, господа! — Фудзита поднял вверх руки, и в голосе его прозвучало непривычное добродушие. — Вы все хорошо себя проявили. Спасибо за службу! Ваши действия избавили «Йонагу» от столкновения с двумя авианосцами. Вы спасли нас, а быть может, и всю Японию. Молодцы!

Командный пункт огласился громоподобными «банзай». Бренту стало легче дышать. Теперь никто из присутствующих не посмеет отнестись неуважительно к черному командиру, потому что оскорбить Уильямса в такой ситуации означало бы бросить вызов самому адмиралу. На это ни у кого глупости не хватит.

— Мы заплатили дорогую цену за наши действия, адмирал, — произнес Уильямс. — Потеряли тринадцать человек личного состава, трое тяжело ранены, и лодка покалечена.

Фудзита кивнул.

— Вам тоже необходима медицинская помощь, лейтенант. Я пошлю за санитаром.

Уильямс покачал головой.

— Я бы хотел участвовать в совещании.

— Уверены?

— Да.

— Ладно. В конце нашей беседы я отдам распоряжения медперсоналу. У нас лучшие медики в мире.

— Благодарю, адмирал.

— Когда, по-вашему, «субмарина» сможет вернуться в строй? Она нужна нам. Все подводные лодки Сил береговой самообороны были разрушены год назад во время арабского воздушного налета. — Лицо японца скривилось от горечи. — А их команды покинули свои суда, точно пугливые бабы.

— Трудно сказать, сэр, — нахмурился Уильямс. — Мне лишь известно, что поврежден корпус и протекает одна из цистерн главного балласта. Почти все электронное оборудование не действует. Возможно, когда лодку поставят в сухой док, я смогу дать более точную оценку, но на сегодняшний день — при наличии квалифицированных ремонтников — не меньше четырех недель.