Она сжала пальцами края стула.

— Сахар.

Он кивнул, ожидая.

— Д-думаю… я как-то использовала его.

— Ты не уверена?

— Нет, — она нахмурилась, плечи были напряжены. — Я н-не знаю даже, что сделала. Я пыталась… ударить гарпию. Сахар был у меня в кулаке. А потом Камень засиял и вспыхнул силой… Это их убило. Я ничего не делала.

Он обдумывал ее слова. Она сжалась сильнее, стараясь скрыть дрожь. Пайпер не собиралась рассказывать все, но взгляд пронзал ее, голос требовал ответ, и слова вылетели сами.

— У меня нет магии, — добавила она шепотом. — Я не умею применять заклинания и использовать камни энергии.

— Простая магия подчиняется инстинктам, — пробормотал он, постукивая задумчиво пальцем по столу. — Даже если атака была инстинктом, как ты связалась с камнем, который не использовали веками?

— Не знаю.

— Как ты обошла синаптическую связь, чтобы использовать его?

— Не знаю.

— Как ты включила камень без врожденных магических способностей?

— Не знаю. Простите. Я честно ничего не знаю.

Он медленно кивнул.

— Ясно. Скажи, что именно произошло, когда ты использовала Сахар? Подробно. Начни с прибытия гарпий.

Запинаясь, она обрисовала все произошедшее от засады гарпий до попадания в воздух, их допроса и ее неожиданного использования Камня. Пока она говорила, частичка разума спрашивала, что она делает. Она пыталась вспомнить все мелочи, как и просил Самаэл. Но почему? Почему она сотрудничала? Почему не сопротивлялась? Почему не сидела, изображая немую дурочку?

Когда она закончила, Самаэл нахмурился.

— Определенно, загадка, — он посмотрел на открытую папку на столе. Он взмахнул пальцами. — Уведи ее.

— Да, сэр.

Рука Раума сомкнулась на ее руке, грубо поднимая со стула. Пайпер попыталась отпрянуть.

— Что? Это все? — резко спросила она у Самаэла, борясь с паникой. — Я думала, вы хотели понять, что с Сахаром, — если ее будут допрашивать, она хотела с этим покончить.

Самаэл перевернул страницу, не поднимая головы.

— Да, мы продолжим завтра.

— Почему не сейчас? — осведомилась она.

Раум в предупреждении сжал ее руку.

Самаэл медленно поднял взгляд. Красновато-черные глаза пронзали ледяными ножами. Он взглянул на Раума. Дракониан без усилий потащил ее от стола. Пайпер стиснула зубы, подавляя оскорбления. Раум толкнул ее за дверь. Лидер семьи Аида даже не поднял голову, прямо как ее отец.

В коридоре она снова вырвала руку. Раум отпустил ее. Она повернулась к нему.

— Что это было? — рявкнула она. — Я делала, как ты и сказал. Все ему рассказала.

Он пожал плечами, схватил ее за руку и повел по длинному коридору.

— Идем.

Она боролась.

— Куда ты меня тащишь?

— В крепость.

Страх забурлил в ней.

— Куда именно?

Он посмотрел ей в глаза.

— В подземелье.

* * *

Порой разум сам себя пытал ужаснее всего.

Сжавшись в углу камеры, Пайпер крепко обвивала руками колени. Каждый пару секунд она сильно содрогалась. Зубы болели от стука. Голова болела от нехватки сна. Глаза горели от бесцельного созерцания стены тьмы в надежде различить силуэт.

Подземелье было не традиционным. Оно было современной тюрьмой. Ее камера была три на шесть футов, была сделана из литой стали, прерывалась лишь стальной дверью и узкой полоской решетки на полу у дальней стены. Под решеткой шумно бурлила вода.

Она знала, какого размера ее камера, потому что измеряла ее на ощупь, чтобы чем-нибудь заняться. Она сосчитала прутья решетки. Она вслепую искала бреши в стенах и на полу, обводила каждый дюйм.

Но это занимало мало времени.

Звук воды сводил ее с ума. Ей давали мало воды и еды. Жажда отвлекала, но вода мешала этому. Она знала, зачем в полу брешь, но без выпитой воды не использовала ее. Впрочем, это ей еще могло понадобиться.

Радовало, что шум воды заглушал другие звуки подземелья. Стены были толстыми, но не достаточно. Где-то неподалеку кто-то хрипло кричал, звук истерзанного горла был нечеловеческим. Еще один голос бормотал в отчаянии, повторяя три молитвы.

Чуть вдали регулярно раздавались крики.

Она старалась не слушать, но это было сложно. Несколько раз Пайпер ловила себя на том, что шепчет слова вместе с молящимся узником. Она начинала расхаживать. Камера была слишком узкой, расхаживая, она доводила себя до головокружения, но не унималась.

Время в темноте не имело значения. Она не знала, как давно тут, но прошло, наверное, всего несколько часов. Она сжималась, дрожа, старалась не думать. Она уже думала слишком много.

С возвращением крыс отвлекаться стало проще.