– Я не сделаю ничего противозаконного, Лимма, – шепчет Питт в висок, чувствуя мою дрожь.

Я ощущаю себя полнейшей дурой. Больше всего меня страшит мысль, что он догадается, насколько я неопытна. О, лучше провалиться сквозь землю!

– У тебя мягкие волосы, – Сайверс утыкается лицом куда-то за ухо, жарко дышит, вдыхает аромат моих волос. – Ты так приятно пахнешь…

От его шепота волна мурашек прокатывает по всему телу, а низ живота обволакивает тепло.

Это даже лучше, чем сон. Со мной происходит нечто – веки тяжелеют, дыхание учащается, мне хочется ощутить Питта, его вкус, запах, тяжесть его тела.

– Лимма… – его губы жадно находят мои.

Я просто открываю рот, ощущая, как Питт обхватывает мою нижнюю губу, затем верхнюю, а затем его язык проникает в меня. Ощущения настолько сильные, что между ног появляется влага. Я стыдливо всхлипываю и отстраняюсь.

Питт не сделал ничего плохого, но вид у него взволнованный, возбужденный.

– Прости, – хрипло выдыхает он, – слишком рано, да? Я не должен был… только не уходи.

Господи, его реакция настолько искренна и импульсивна, что я готова в ту же секунду ему отдаться. Знал бы он, что творится со мной, когда он рядом, когда касается, наконец, когда просто смотрит вот так.

– Все нормально, я просто…

– Ты никогда этого не делала?

Отведя взгляд, я старалась придумать что-то стоящее в ответ или тактично сменить тему.

– В этом нет ничего плохого, Лимма.

Мне не удалось скрыть горький смешок.

– В двадцать лет странно не уметь целоваться, – проговорила, не поднимая взгляда.

– Нет, это потрясающе, – он помедлил, прежде чем сказать то, что собирался: – Я еще ни разу не встречался с девственницей.

О, черт…

– Лучше не заостряй на этом…

– Прости… – вымолвил он.

Мы замолчали, испытывая неловкость.

– Рядом с тобой я чувствую себя неполноценным, – вдруг усмехнулся Питт, – ты идеальная, а я… у меня много недостатков.

– Шутишь? Ты лучший футболист университета, богатый и красивый. С таким набором любые недостатки не имеют никакого значения.

– А ты циничная, – хмыкнул он и рассмеялся.

Было около девяти, когда Питт привез меня домой. Как и обещал. Впрочем, он, к удивлению, не позволял себе ничего лишнего. Вернее, ничего того, чего я сама бы не хотела.

– Спасибо, – произнесла я прежде, чем выйти из машины.

– Увидимся завтра?

– Если хочешь.

– Хочу, – поспешно выдохнул он, – очень хочу, Лимма.

Он медленно наклонился ко мне, давая понять, что намеревается сделать. Кончики его пальцев коснулись моей скулы, легко провели до уголка губ. Я не отстранилась, послушно принимая прощальный поцелуй – глубокий, раскованный и зажигательный.

За все приходится платить, даже за собственную рассеянность.

Доктор Баргер редко посещал собственный кабинет, находя себе применение в лаборатории. Но ради меня он изменил привычкам. Он убрал со стула ворох бумаги, поставил этот стул перед столом, на который имел обыкновение присаживаться во время беседы.

– Садись, Лимма, – довольно мягко произнес он, – нам нужно серьезно поговорить. – Итак… – начал, убедившись, что я действительно сижу и внимательно слушаю. – Я разочарован. За несколько дней тебе удалось кардинально изменить мое мнение о себе. Лимма, в чем дело?

У меня было сотни ответов, но ни один не звучал так правдиво, как прозвучало бы: «Я, кажется, влюбилась в Питта Сайверса».

– Лимма, ты понимаешь, о чем я говорю? – сердито вымолвил Баргер, скрещивая на груди руки. – В Каптике за место в этой лаборатории сотни студентов готовы продать душу.

– Я исправлюсь.

Мужчина громко и устало вздохнул.

– Исправишься? Не вижу к этому никаких подвижек. Если так продолжится, я буду вынужден сообщить Хейвуду.

Он был вправе сделать это уже сегодня.

– Я не уверен, что ты настолько одержима наукой, как должно ученому. Может, ты выбрала не ту стезю, Лессон? Может, твое призвание стать женой и матерью и печь пироги мужу? Если так, то незачем терять время и занимать чье-то место. Подумай об этом.

Мои щеки пылали от стыда. Наверно, за всю жизнь я не слышала ничего более унизительного.

– Меня интересует исключительно наука, доктор Баргер.

– А может, тебя интересует что-то другое? Вчера биоинженерия, сегодня мальчишка из местной команды, а завтра еще что-то?

Я едва не вскочила со стула, но вовремя опомнилась.

– Моя личная жизнь… – начала я, но мужчина бестактно перебил:

– Твоя личная жизнь никого не волнует, пока не ставит под удар работу, за которую здесь отвечаю я.

Доктор Баргер отлично умел читать нотации, особенно если был безоговорочно прав. Я слишком сильно увлеклась Питтом, что не могло остаться незамеченным.