Завал медленно, словно сахар в чае, растворяется, возвращая тропе её первоначальный вид.

Младший довольно потирает ладошки и идёт навстречу. Не так! Всё должно быть не так! И силы я должен был потратить меньше, и бес должен был смиренно уступить дорогу. Всё-таки есть в традициях и устоях свои плюсы.

Захватываю своей аурой стоящие за мной души одноклассников, открываю портал и прыгаю на свою тропу. Паранойя? Не думаю. Оборачиваюсь, и прежде чем портал схлопнулся, осознаю правильность и своевременность своего решения. Рядом с младшим красным пятном разрасталось окно чужого портала. Жаль, не успел увидеть шагнувшего оттуда. И жаль, что кто-то теперь знает, что я могу уходить с общей тропы в любом месте.

Одноклассники удивлённо оглядываются. Действительно, после тяжёлой золотой реки с мрачным кормчим, жути на берегу и страшного леса, оказаться посреди города ярким солнечным днём это всё равно, что тонуть посреди озера, и вдруг ощутить ногами спасительно дно.

Конечно, им сразу захотелось поговорить.

– А где это мы?

– Ой, а я, кажется знаю! Вон, за тополями, наша школа виднеется.

– Да ну, не может быть! Хотя...

Я вздохнул. Да, это моя тропа. Кусок города, выстроенный по памяти до мельчайших подробностей. Кусок города, охватывающий маршрут от школы до дома. Кусок города на пятнадцать минут неспешной ходьбы прогулочным шагом. Как я ненавидел тогда этот маршрут, казавшийся мне вечностью, и как я жалею сейчас, что он так недолог.

– А где мы?
– кажется, это вопрос уже целенаправленно предназначается мне.
– Мы все-таки живы?

Знакомая бабочка по заложенной памятью программе покружила над моей головой и уселась на плечо. Я повернул голову и слегка дунул. Насекомое распалось и мелкой пыльцой осело на землю.

– Или нет?
– заканчивает свою мысль Наталья, проследив за опадающей взвесью, бывшей только что бабочкой.

Я щёлкнул пальцами. Клён, росший у металлической школьной ограды, съёжился и осыпался кучкой трухи.

– Похоже, что нет, - подводит итог Сашка, и мрачно смотрит на меня.
– Тогда зачем это? Что бы мы побольше помучались?

Я оскалился. Не знает ведь ещё ничего о мучениях, а уже оперирует такими понятиями. Вздохнул, успокаиваясь. Восстановил дерево и бабочку. Последняя, кажется, обиделась. Покружив на до мной, уселась на макушку Димки.

Махнул рукой, приглашая следовать за собой, и потопал по знакомой до боли асфальтовой дорожке. На выходе из школьного двора нас оборала ворона, защищая своё гнездо. Пересекли дорогу, и вышли на пустырь. За сваленными в кучу полурассыпавшимися от дождя и времени бетонными блоками мне померещилась кошка. Кошек я не создавал. Не люблю кошек. Можно как угодно умиляться ими в той жизни, но здесь они мне лишь гадят. Что ж, буду настороже, обычно об их присутствии я узнаю лишь постфактум. Повезло, можно сказать, что она так подставилась, попавшись мне на глаза.

– А здесь же 'Лента' должна стоять?
– удивляется Жека, прервав мои размышления.

– Ну, не всегда же она здесь стояла, - возражает Алёна, - как раз когда учились, её и не было.

И снова мне спину ожёг её взгляд. Плохо это, потому что когда мы дойдём до конца тропы, она окончательно сложит головоломку. Впрочем, не только она, Жека тоже был у меня в гостях, и не раз.

Да ещё кошка эта так некстати. Пропустил компанию вперёд и пошёл замыкающим. Так спокойнее.

Посреди пустыря тропинку пересекло семейство ужей. Пролетела стая голубей.

– Странно как-то себя ощущаю, - Наташка чуть помолчала, - чего-то не хватает.

– Людей, - Диман смахивает с головы продолжавшую сидеть там бабочку.
– Животины разные есть, а людей нет.

– А мы?

– Ты уверена, что мы всё ещё люди?

Не удержавшись, я хмыкнул, и все надолго замолчали, переваривая услышанное и не сказанное.

Вдоль дома, мимо припаркованных 'Жигулей', 'Москвичей' и 'Волг'. В арку. Здесь были люди. Или нелюди, как посмотреть. Эти трое мне стоили когда-то пятьсот циклов. Но они того стоили. Проходя здесь, я мстил. По разному, но всегда жестоко. Сейчас не до этого. Взмахом руки развеиваю заклубившиеся, было, тени. Развеиваю насовсем, понимая, что они мне просто надоели. Прислушиваюсь к своим ощущениям. Я что, их простил? Да, простил.

На полушаге замираю свалившимся чувством облегчения. Минус сто циклов..., ещё минус сто..., и ещё.

Что это? Я не знаю. Я ещё многого здесь не знаю. И никто не знает всего. Разве что..., но о нём не будем.

Накатывает эйфория. Минус триста циклов, это ж... Хочется улыбаться, хочется обернуться к бывшим одноклассникам и рассказать кто я такой, хочется попросить прощенья у Алёны, хочется ударить Сашку, а может и Жеку заодно. Но я лишь улыбаюсь и продолжаю путь. Я слишком долго уже Страж-хранитель, чтобы поддаваться на такие порывы.

Пятый подъезд дома номер тридцать восемь. Мы почти пришли. Открываю скрипнувшую на ржавых петлях подъездную дверь пятиэтажки. Третий этаж, квартира справа. Первым захожу в коридор. Когда я один, всегда представляю, как мама кричит с кухни, чтобы мыл руки и шёл к столу. Да, котлеты как раз поспели. Аромат жареного мяса заставляет трепетать ноздри, вызывая во рту слюноотделение. Я бы мог потратиться и этот крик действительно бы существовал на моей тропе, и даже мама.

Но это было бы нечестно.