— …Мы прожили с тобой восемнадцать лет… И прожили хорошо… Но что-то ушло из нашей жизни… Я и теперь не уверен, любила ли ты меня вообще… Ведь если любишь человека, то желаешь ему счастья… Я не хочу и не могу больше обманывать тебя… Я буду оплачивать учебу Викуськи… Я всегда тебе помогу… Я все для тебя сделаю…

Где-то она уже это слышала! «Это все — для тебя!» А потом: раз не по-моему, то и не надо. Да откуда они знают, что ей нужно? Может, сейчас ей нужны лишь те иконописные глаза с поволокой, а не эта комедия на тему «развод по-русски». Она задала мужу лишь один вопрос:

— Когда это началось?

— Когда ты лежала в больнице, — извиняющимся тоном школьника ответил Борис.

Рита на минуту задумалась: как это все похоже… потом прыснула и засмеялась. Она понимала, что это выглядит как начинающаяся истерика, но ничего не могла с собой поделать. Борис изменил ей, когда она заболела. А ведь правда, за все прожитые с ним годы она ни разу не лежала в больнице, не считая роддома. Рита хохотала и не могла остановиться. Она смеялась так громко и долго, что Борис, сначала было улыбавшийся, вопросительно посмотрел на нее: уж не истерика ли, но, поняв, что это просто смех, неудержимый веселый и потому оскорбительный, покраснел от негодования, вскочил и стал запихивать в чемодан вещи.

А Рита продолжала смеяться. Какая глупость все ее переживания! Как, оказывается, все просто и легко! И никому никого не жаль. Как там сказал Сергей? Все к лучшему. Год назад она мечтала о том, чтобы муж ушел. Сам ушел. Не могла его бросить. А он сделал это, как только она заболела. Но почему ей смешно? Ведь должно быть обидно? Жалко должно быть. Но жалко не было.

Борис собрался и стоял перед ней с чемоданом в руках.

— Все? Успокоилась?

Рита кивнула, еще посмеиваясь.

— Странная у тебя реакция, — сказал он, покусывая губы, обижаясь, что из такой драматической ситуации жена сделала комедию.

— А ты ждал, чтобы я в тебя утюгом запустила? Или на колени бросилась, уговаривая остаться?

— Ну, это было бы как-то естественнее… Не пойму я тебя… Ты меня не любила, что ли, никогда?

Господи! Уходит от нее к другой женщине и интересуется, любила ли она его! Странные все-таки эти мужчины!

Борис топтался на месте с каким-то потерянным видом, словно ждал, что она скажет: «Никуда ты не пойдешь». Но Рита сказала другое:

— Не в том дело. Просто я все знала. И только ждала, когда ты осмелишься…

— Ты хочешь сказать…

— Ничего не хочу. Я желаю тебе счастья. И благодарна тебе за честность. Так лучше, чем… Спасибо, что будешь помогать Вике. Надеюсь, мы останемся друзьями.

— Ты даже не спрашиваешь, почему…

— Догадываюсь. Там будет ребенок.

Борька потрясенно взглянул на нее.

— Так ты действительно знаешь?

— Это догадка. Не трусь. Ты правильно решил.

После этих слов Борису пришлось уйти, но весь его вид выражал недоумение и разочарование тем, что его так легко отпустили. Он приготовился ко всему: к слезам, обвинениям, ругательствам, даже, возможно, к пощечине, но то, что произошло, не лезло ни в какие ворота. И вместо благодарности он почувствовал глухую злобу и, уходя, громко хлопнул входной дверью. Она никогда не любила его! Но все же к его злобе примешивалось невольное восхищение женой.

Рита никогда не меняла номера мобильного — в основном из-за работы. Старые контакты нет-нет да и всплывали иногда. И если номер оставался неизменным, это было удобно. Особенно когда домашний телефон часто менялся. Они всего год прожили с Борисом в новой квартире. Потом продали ее. Некоторое время она снимала жилье, а два года назад опять переехала. Но не в квартиру. Хотя квартира у нее была. Двухкомнатная, рядом с родителями. На всякий случай. А вдруг Викуська захочет вернуться?

Но нет, не захочет. Прижилась она в Москве — подружки, работа. Хотя Вика пока еще учится. Но то, что ее с неоконченным высшим пригласили в солидную фирму переводчиком, говорит само за себя. И молодой человек у нее уже есть. Живут вместе. Сейчас это называется «гражданский брак». Вот у них с Сергеем — церковный, они обвенчались полгода назад, как только Рита сообщила ему о своей беременности. На время декретного отпуска они перебрались сюда, в Голубиное. Так называется деревня, где тетка Сергея оставила ему дом в наследство.

Как только Рита увидела дом, так и влюбилась в него. Просторный, деревянный, с резными наличниками — Сережина работа. Ставни зеленые расписные. Печка изразцами выложена. На второй этаж ведет деревянная лестница с резными перилами. Все в доме есть: и удобства, как в современной квартире, и старые антикварные вещи, принадлежащие роду Денисовых по мужской линии.

Они ждут мальчика. Говорят, правда, что поздно уже рожать и опасно, но она знает, что все у нее будет хорошо. Она вытирала портрет деда Сергея, когда раздался звонок мобильного. Кто б это мог быть? С работы ее уже не беспокоят, а родители и Вика ее домашний знают. Номер был незнакомый. Странно.