Вполне терпимо, чего уж там.

Перевела взгляд на руки и заметила там следы от наручников. Чуть

повыше в большом количестве имелись багровые пятна и гематомы. Все тело

словно провернули через мясорубку. Навалилась на подушку и закрыла глаза. Как хорошо, что все это кончилось.

Через полчаса в палату ввалились мама, папа, бабушка и Мила. Они

были настолько взбудоражены, что сначала и не разглядели меня как следует.

– Доченька, – всхлипнула мама, обнимая. Потом присела и осмотрела с головы до ног. Закрыв лицо руками, тут же разревелась.

Бабуле тоже стало плохо, папа дал ей платок и убежал за сердечными каплями. Мила молча села на краешек кровати у моих ног. Ее глаза были красными, с полопавшимися сосудиками на белках, взгляд испуганным.

– Доктор сказал, что ничего страшного! – Маму трясло как осиновый лист. – Сказал, что ты... ты в удовлетворительном состоянии! А ты... Посмотрите на нее! На ней же места живого нет!

Я молчала, улыбаясь, а по моим щекам катились слезы.

– Мы не спали, не ели, искали тебя везде, – разрыдалась бабушка,

целуя мои руки.

– Дима объездил все окрестности, – добавила мама, вытирая лицо

платком, который забрала у бабушки, – мы уж не знали, что и думать. Узнали

про твою полянку, где она находится, были там, но твоих следов не нашли. На второй день уговорили следователя обследовать место аварии второй раз,

и тогда уже нашли на дороге следы шин и твою кровь. А потом каждый день искали этого урода, который сделал с тобой такое. Он еще и водку разлил

по салону, чтобы инсценировать пьяную аварию. Оставил на бутылке твои отпечатки, но мы-то знали, что наша дочь не пьет за рулем! Папа поклялся

убить его своими руками. Скажи, что он делал с тобой, доченька?

– Мама, – облизнула разбитые губы, – все уже позади. Все хорошо.

Он держал меня взаперти, бил, почти не кормил и не поил. Я мочилась в железный таз, спала на полу, была прикована наручниками к батарее. Когда решил меня изнасиловать, сумела вырваться и убежала. Думала, что так бывает только в кино... Но нет. Пожалуй, моим маме и бабушке ни к чему знать эти подробности. Хотя бы пока.

– Все, все, не нужно плакать. – Протянула руку и погладила ее по голове.

Но они с бабулей вновь залились слезами, пытаясь, видимо, побить очередной рекорд по громкости рыданий.

– Когда мне станет лучше, все вам подробно расскажу. А сейчас

просто счастлива оттого, что вижу ваши лица. Могу держать вас за руки. И все будет хорошо… А что там с моей работой?

– Не переживай, все нормально, – заверила Мила, – я говорила с

Марком пять минут назад по телефону. Он рад, что ты нашлась, передал тебе пожелания скорейшего выздоровления. Сказал, чтобы ты не торопилась выходить на работу, там пока справятся и без тебя. Завтра он зайдет проведать.

– А где... – начала и вдруг осеклась.

В висках тикало.

– Дима? – спросила бабуля, подняв голову.

Я просто кивнула в ответ.

– А Дима привез нас всех сюда. Врач позвонил ему, так он в чем был,

в том за нами сразу и заехал. А сейчас с доктором разговаривает и со следователем, который давно сидит в коридоре, выжидая момент, чтобы опять закидать тебя вопросами.

Почувствовала внутри нечто вроде облегчения. Вошел отец с двумя таблетками успокоительного. Одну протянул маме, другую – бабуле и сел слева от меня.

– Я все знаю, дочь, держись. – Сказал и взял меня за руку. – Этого мужика уже поймали, он понесет наказание. Обещаю.

Ему явно трудно было держать себя в руках. Лицо осунулось, на висках добавилось седины, пальцы дрожали.

– Спасибо, папа, – произнесла еле слышно.

Они сидели и молча разглядывали мои раны и синяки, а я из последних сил улыбалась, пока не почувствовала на себе пристальный взгляд. В груди отчаянно затрепетало.

Это был Митя. Он сильно похудел и выглядел изможденным. В его глазах стояли слезы, кадык часто дергался от волнения. Парень стоял на пороге палаты, не решаясь войти, и словно не верил своему счастью. На меня вмиг обрушились все воспоминания о том, как мы были близки, какими нежными были наши отношения. Даже не верилось, что с последней встречи прошло меньше недели. Казалось, минула целая вечность.

Митя выглядел потрясающе красивым даже в этой мятой одежде, с напряженными от усталости глазами. Такой милый и уютный, что захотелось прижаться и забыть обо всем.

Вздохнула.

С одной стороны, мне хотелось увидеть его, а с другой – еще не подобрала слов, которые должна сказать ему в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Бабушка встала и уступила место, после чего он медленно подошел ко мне, сел рядом, взял мою ладонь в свою.

– Как ты? – Спросил севшим голосом.

– Теперь – хорошо, – ответила тихо.