Там, в темноте зала, украдкой смотрела на него и пыталась представить себе, как это – лечь с ним в постель. Он был бы очень

нежным и приятным. У него терпкие горячие губы и сильные руки. Он бы

взял меня на руки, отнес в постель, и все бы кончилось хорошо. Очень хорошо… Представила себе его голое тело. Темные волосы на груди, широкие плечи, крепкие ягодицы. Он погладил бы меня по щеке, прикоснулся губами к моим векам, прошептал бы, что любит…

Неужели, так бывает?

Наверное, да. У нормальных людей.

По пути домой Антон рассказывал мне про свою жизнь, семью, работу. А мне нравилось наблюдать, как он уверенно ведет машину. Так же и я могла бы быть за ним, как за каменной стеной. Нужно было лишь привыкнуть к нему, постараться полюбить. Мой спутник говорил со мной так, словно до меня у него никого и не было: никаких рассказов про бывших девушек, никакого темного прошлого. Все прозрачно и понятно. Чем-то он даже напоминал мне моего отца.

– А знаешь, что сказал папа, когда вернулся из твоего ресторана тогда, в апреле? – Спросил он, подъезжая к моему подъезду.

– Ой, – моментально покраснела, – не напоминай. Мне до сих пор

стыдно. Так неловко все вышло.

– Он сказал, чтобы я обязательно пришел и увидел тебя своими

глазами.

– Зачем?

– Ты ему очень понравилась, – улыбнулся Антон, заглушив мотор автомобиля, – папа назвал тебя мечтой любого мужчины.

Вот это да. Ух…

– Ну… спасибо, – смутилась я, – а про мою шутку он ничего не говорил?

– А! Мы, конечно же, посмеялись над твоей шуткой. Я уже понял, что

у тебя все хорошо с чувством юмора.

– Спасибо.

– Когда увидел тебя впервые, то сразу понял, что отец был прав. – Антон положил руки на руль и, словно стесняясь, уставился в лобовое стекло. – Думал, что пропал, когда увидел твои глаза – большие, светлые, яркие.

Прочистила горло. Дышать становилось все тяжелее. Неловко сцепила пальцы в замок.

– Мне давно никто такого не говорил… Спасибо.

– Ева, – он повернулся ко мне и взглянул прямо в глаза, – можно тебя

поцеловать?

Чертовски красивый мужчина хочет меня поцеловать. Такой сильный, надежный. Никаких препятствий, никакой двусмысленности. Все предельно понятно. Его взгляд открыт, он смотрит прямо, буквально внутрь тебя. Потому что видит тебя саму. Вот, кому можно довериться, не задумываясь.

– О таких вещах не спрашивают, – прошептала тихо, – чтобы не испортить подходящий момент.

Тогда Антон придвинулся ближе, нежно взял руками мое лицо и поцеловал. Сказать, что мое сердце остановилось, – ничего не сказать. Оно

сжалось изо всех сил. Я ответила ему взаимностью и, тяжело дыша, провела рукой по щеке с едва ощутимой, только проступившей щетиной. Целовался он великолепно. Потрясающе. Просто до безумия чувственно.

Но его прикосновения ласкали меня – не обжигали. Они были искренними, но не заставляли все внутри пылать. Приятные, сладкие, плавные, эти поцелуи доставляли наслаждение, но не плавили меня, оставляя следы от ожогов, как это было с Сашей.

И как бы мне ни хотелось упасть в этот омут, погрузиться в него с головой, перед глазами вставал образ того, к кому тянулось сердце, кому оно принадлежало. Черт. Разве так бывает? Разве так должно быть?

Я вдруг отпрянула от Антона и прижала пальцы к своим разгоряченным губам.

– Прости. Прости, – пролепетала, закрыв глаза, и откинулась на

спинку сидения, пытаясь отдышаться – я не могу…

– У тебя кто-то есть? – Огорченно спросил он и нервно провел

рукой по своим волосам.

– Я… Я не знаю… Все очень сложно.

Мне хотелось свернуться в комок, спрятаться.

– Ты мне очень нравишься, Ева, очень сильно. – Антон сверлил глазами руль.
– Я много думаю о тебе и готов подождать, пока ты не разберешься со своими проблемами. Мне хочется, чтобы ты стала моей девушкой.

Господи. Почему такие простые слова могут вызывать такие эмоции? Вот же какие они простые. И так легко срываются с языка у человека, который говорит их искренне. Который просто говорит тебе, о чем желает. Именно так, наверное, это и должно происходить. Может, стоило бы ответить ему взаимностью? Довериться?

– Антон, – прикусила губу, – ты извини меня, но я, пожалуй, пойду. Мне пора.

– Ева?

– Да.

– Я тебя еще увижу? – Он взял меня за руку.

Его ладонь оказалась сухой и горячей. Очень приятной наощупь.