как будто все им по плечу

забыв иные части тела

я вот себя спросить хочу

а ты-то что на свете делал

ну пусть родился дураком

пусть конституцию нарушил

хотя с законом был знаком

зато не убивал старушек

не брал в заложники детей

не писал мимо унитаза

не обижал своих гостей

и женщин бил всего два раза

достаточно и одного

чтоб стать безнравственным уродом

но бил рукой а не ногой

давайте лучше о погоде

пасмурно 10-12 градусов тепла

временами небольшие осадки

Бенефис

Начало отношений интересней

развития их – чертова тоска –

мы рождены, чтоб Кафку сделать песней,

а не свистеть как пули у виска.

Вчера похоронили сто марксистов,

тела не одевали кумачом,

один из них был графом Монте-Кристо,

другие, оказалось, ни при чем –

недурно для завязки бенефиса?

Но далее (я вас предупреждал)

сходите покурить, в буфет, пописать… –

достанет эта нудная вражда.

А в шаге за углом библиотека,

там тишина и книги – для кого ? –

Читатели – такие человеки –

куда-то скрылись все до одного.

Неприязнь

Который раз на те же грабли

нога ступила: я ж соседа

и не убил, и не ограбил,

а завязал лишь с ним беседу.

Ну да, не так миролюбиво,

как бы того ему хотелось,

а он мою бутылку пива

разбил зубами – это дело?

Выходит – дело, потому что

решил так суд преображенский,

мне моментально стало душно,

как раньше, в детстве, в бане женской.

Меня тогда водила в баню

за ручку няня. Как-то в осень

я был забыт в парной. Где няня?!

Я перегрелся, но не очень.

Пар никому костей не ломит,

как злые судьи и законы,

и я сказал в последнем слове:

«Не перейти мне Рубикона,

прошу простить…» Нахмурив брови,

свою вину признал частично, –

хоть сердце требовало крови,

я все же вел себя прилично.

Диарея

Мгновения подталкивали в спину…

Успел! Глаза вернулись на орбиты.

Как хороши, как свежи были вина,

а я бледнел и выглядел разбитым.

Сознание вернулось в туалете:

припомнил закусон до чая с тортом –

ну, заднице помог я вряд ли этим,

но вычислил причину дискомфорта.

И руки не тянул к спиртным напиткам,

сортир покинув чуть не со слезами,

иначе стул и дальше мог быть жидким,

а так хотелось выдержать экзамен

на выживание (промыть желудок,

мезима горсть и прыгнуть на диету) –

и выдержал! Нет, хвастаться не буду,

но фору дам любому терапевту.

Не так страшна бывает диарея,

заставшая нас дома или в поле,

а если в Третьяковской галерее,

театре на Таганке, в Метрополе…

Станция Пизда

Стучат колеса. Поезда

идут до станции Пизда,

где круглый год поют дрозды,

чтоб орнитологам труды

писать с натуры. Соловей,

тревожа чуткий сон солдата,

свистит тут. Водку не разлей –

о чем я говорил?.. Когда-то,

давным-давно, зажглась звезда

над этой станцией веселой,

и вот представь себе, тогда

и устремились новоселы

со всех концов страны в Пизду,

под одинокую звезду,

на свет ее как мошкара –

настал и мой черед – пора,

забыв обиды и долги

(кому был я и мне кто должен),

сказать: завидуйте враги,

я и до той минуты дожил,

когда сошла печаль с лица,

и открывается такое,

что и не снилось мудрецам,

а мне до таинства рукою

достать, что плюнуть на ходу

по ветру, но имей в виду: