Принц стоял рядом с ней, лицом к толпе, спокойный, невозмутимый.

Его голос был слышен во всех уголках огромного зала.

— Леди и джентльмены, высокочтимые гости, жители и жительницы моей родной страны и… — он бросил взгляд в телекамеру, — Ваше Величество, Ивар, король острова Андерс. — Он умолк, чуть поклонился и официальным тоном объявил:

— Для меня большая честь представить вам мою невесту, мисс Жюли Бриттон.

Толпа пока не реагировала. Все замерло в ожидании.

Эрик не мог понять, чего от него ждут. С высоты своего роста он взглянул на Жюли.

— Чего они дожидаются? — спросил он тихо, чтобы услышала только она.

Она улыбнулась так нежно, что у него внутри что-то заныло.

— Я думаю, они ждут, чтобы мы скрепили свой союз, — сказала она, как бы оправдываясь. Он по-прежнему недоумевал, и она пояснила:

— Поцелуем.

Поцелуй. Он об этом как-то не думал, но теперь понял, что без него не обойтись. Эрик обнял Жюли. Зрители пребывали в уверенности, что они обмениваются пылкими клятвами.

— И все-таки наш договор не вступит в силу, — шепнул он ей на ухо, — пока ты не скажешь, чего ты от меня хочешь.

Жюли дрогнула. Какие-то глубинные надежды, которые, как ей казалось, были мертвы и похоронены, вдруг подняли голову и восстали из могилы. Она всегда хотела от него только одного, но любовь по просьбам не выдается.

— Жюли! — не унимался он. — Чем я могу тебя порадовать?

Ее руки легли на лацканы его смокинга, вызвав у него мгновенную дрожь чисто мужского предвкушения. Она медленно склонилась к нему, дразня его манящей близостью своих губ.

Опуская ресницы, она прошептала свою просьбу — одно-единственное слово:

— Верь!

Ее теплое дыхание еще витало между ними, когда его губы коснулись ее губ, и слово, сказанное так тихо, что он решил — должно быть, оно ему почудилось, затерялось в реальности поцелуя, сладкого и горячего, как только что собранный мед. Ах, губы у нее были спелые и влажные, когда надо — упругие, когда надо — податливые. Он накрыл ее рот своим и медленно обвел языком ее губы. Какие они налитые, какие гладкие, и — о чудо из чудес — они приоткрылись, впуская его.

От этого Эрик мгновенно пришел в себя, и как раз вовремя. Он закончил поцелуй, благопристойно поджав губы. Что это с ним? У него нет никакого права на настоящий обручальный поцелуй. Слава Богу, он успел опомниться прежде, чем его совсем занесло.

Он отступил на шаг. Аплодисменты, раздавшиеся при начале поцелуя, переросли в громовую овацию, наполнив просторный зал от стены до стены и отдаваясь от потолка.

Все кончено. Толпа поверила. Дело сделано.

Эрик положил руку на плечи Жюли и повел ее через одну из каменных арок прочь из бального зала.

В открытую дверь врывался холодный ветерок, шелестя под каменными сводами коридора. Видимо, охрана не посрамила своей репутации. За ними никто не вышел.

Едва они ушли со сцены, Эрик снял руку с плеча Жюли.

— По-моему, все прошло даже лучше, чем можно было надеяться, — сказал он ровным голосом.

Жюли закатила глаза, но воздержалась от комментариев. Первый поцелуй Эрика страшно разочаровал ее. Наверное, она сама виновата — столько лет мечтала об этом. И все-таки, даже при столь странных обстоятельствах, не обязательно было целовать ее вот так, через силу.

Эрик покосился на нее.

— Извини за поцелуй. Я сожалею.

— Да уж, — буркнула Жюли, спасая свое раненое самолюбие.

— Получилось… неловко, — кивнул он. Вероятно, согласившись изображать его невесту, Жюли не ожидала, что ее принудят к физическим контактам с ним.

— Забудем об этом, — сказала она.

Ей легко говорить. А он все еще боролся с желанием прижать ее к ближайшей стене и продолжить поцелуй прямо с того места, где они остановились.

Чтобы отвлечься, он стал перебирать в уме причины, заставившие его выбрать своей партнершей именно ее. Факт его физического влечения к ней в этом списке не значился.

Незачем чувствовать себя виноватым, что втянул ее в эту историю. Жюли — взрослая, самостоятельная женщина и вполне способна сама принимать решения. Она согласилась участвовать в его плане абсолютно добровольно, по каким-то своим причинам. Можно предположить, что преданность королю повлияла на ее решение не меньше, чем на его решение остановить на ней свой выбор.