— Послушай, конечно, принц — это анахронизм, но я же не какой-нибудь неандерталец.

Я не требую, чтобы женщина прыгала вокруг меня. Мой долг — обеспечить престолонаследником, поэтому моя жена, естественно, должна хотеть детей. Об этом необходимо договориться еще до свадьбы. В остальном пусть у нее будет своя жизнь, свои интересы, она может заниматься благотворительностью или даже работать, если захочет.

Пока звучит вполне разумно, подумала Жюли.

Эрик продолжал:

— Разумеется, она будет представлять меня и остров Андерс в глазах общественности, поэтому ее манеры…

— Само собой. Нельзя, чтобы она чавкала и проливала суп на скатерть во время парадных обедов, — усмехнулась Жюли. — А что еще?

— Это все.

— Вы ничего не забыли?

Эрик с недоумением смотрел на нее.

— А как же ваши чувства друг к другу?

— Я полагаю, все вышесказанное подразумевает взаимное уважение и верность.

— И ничего больше?

— Например? — спросил он с таким раздражением, что Жюли сразу стало ясно: он отлично понял, к чему она клонит.

— Например — любовь!

— Любовь здесь ни при чем.

— Очень даже при чем.

— А по-моему, нет. Главное, чтобы моя жена не забывала о своем высоком положении.

— Ваш отец женился по любви, — напомнила ему Жюли.

— И посмотри, что из этого вышло.

— А что? Он женился на женщине, которую любил, и был с ней счастлив до конца ее жизни. — Читая между строк, Жюли видела то, чего Эрик упорно не желал признавать: истинная причина его отношения к браку не имеет никакого отношения к чувству долга. Его отец, должно быть, ужасно страдал, когда потерял любовь всей своей жизни, и Эрик, конечно, разделял его боль. Это многое объясняет. Брак и сам по себе — рискованное дело, неудивительно, что Эрик опасается любви. Долг — безопаснее.

— Я не об этом. У меня была чудесная мать, но на роль королевы она не очень подходила.

Она старалась, как могла, выполнять, что от нее требовалось, но всем было известно, что она не придерживалась… этикета.

— Все ее обожали за то, что она не изображала из себя надутое чучело. — Правоту его слов невозможно было отрицать, но Жюли ринулась на защиту его матери, которой всегда восхищалась. — Я уверена, ваш отец ни на минуту не пожалел о своем выборе.

— Нет, он не жалел. Но после ее смерти в семье все изменилось. Стало больше спокойствия и уравновешенности. Кто знает, может быть, на самом деле он всегда стремился к этому.

Жюли в этом сомневалась, но она поняла, что Эрика не переубедишь.

— Как бы там ни было, это несущественно, — сказал Эрик, показывая, что обсуждение закончено. — Перед коронацией я, как полагается, выберу себе супругу, которая не посрамит королевского сана. А пока я очень благодарен тебе за то, что помогаешь моему отцу поправиться и вернуться на престол.

С этими словами Эрик ушел.

Жюли занялась инвентаризацией винного погреба. Но слова Эрика не шли у нее из головы. Он, бесспорно, человек долга, но ведь он же не одномерный. Он высказывал взгляды, никак не соответствовавшие чувствительной стороне его натуры, которая когда-то и привлекла к нему Жюли. Она поклялась самой себе, что, пока они вместе, она попытается вытащить наружу свойства его характера. Ей хотелось заставить его понять, что в глубине души он верит не только в чувство долга. Ведь нельзя же быть по-настоящему счастливым в браке по обязанности. Хотя она поставила крест на своей любви, все же она его очень уважала и от всего сердца желала ему счастья. Неважно с кем.

Задача, конечно, не из легких. Но по крайней мере у нее будет чем заняться, пока их помолвка не закончилась.

Жюли сперва и сама не догадалась, что ей представился случай приступить к выполнению намеченной задачи, когда несколько дней спустя она вышла из замка без ключей, захлопнув за собой дверь.

— Хоть в город тащиться не придется, раз Эрик здесь, — проворчала она себе под нос.

Жюли позвонила в звонок, но ответа не последовало. Она знала, что Эрик в замке. Может, звонок испортился? Жюли попробовала постучать в дверь. Она уже начала колотить по двери кулаком, как вдруг у нее за спиной раздался голос:

— В доме никого нет.

Круто обернувшись, она увидела, что Эрик стоит сзади с граблями в руке.

— Я думала, что вы внутри, — сказала Жюли. — Я забыла ключи, а дверь захлопнулась.

Откроете мне?

— Открыл бы, если бы у меня были ключи.

— И вы без ключей? Почему это?

— Я думал, что ты дома.

Пока она принимала душ, Эрик решил немного прибрать в саду после ночной грозы.

Принц сам занимался садом, потому что отпустил всю прислугу. Но работа ему нравилась.

Нужно было куда-то деть избыток энергии. К тому же он надеялся, что в саду ему будет легче отбиться от воображения, подсовывающего ему соблазнительную картинку — Жюли под душем.

И вот теперь она стоит перед ним, в джинсах и желтой маечке, которая липнет к телу как раз там, где надо. Обрамляющие ее лицо длинные пряди, выбившиеся из косы, все еще влажны и чуть-чуть вьются, а брови очаровательно нахмурены. Как это ей удается всегда выглядеть одновременно такой чистой и такой сексапильной?