Один, второй, третий...

Без промаха бьют свинцовые пули. Что ни выстрел - французом меньше.

Приказал лейтенант остановить продвижение. Прижались солдаты к земле, открыли ответный огонь.

"Видать, значительный отряд, - соображает лейтенант.
– Рота, а может быть, и больше". Стал он просить подмогу. Доложил по команде.

Явилась подмога. Прислали и пушку.

– Пушка, пали!

Грянула пушка. Пронеслось ядро по кустам, прошипело, волчком закружилось по круче. Второе ядро врезалось в старую иву. Расщепило, искалечило ствол. Качнулась, рухнула ива.

– Ура!
– закричали французы.

Стреляют солдаты. Бьёт, не смолкая, пушка. Идёт настоящий бой.

– Целься сюда!
– подаёт команду лейтенант.
– Целься сюда! Левее, правее, ещё правее...

Стреляют французы, а не знают того, что у Днепра в ивняке всего-навсего один русский солдат находится.

Перебегает солдат от куста к кусту, от ивы к иве, стреляет из разных мест - вот и кажется со стороны, что целый отряд сражается.

До самого вечера шла перестрелка. Наконец русский солдат умолк.

– Франции вива! Императору слава!
– закричали французы.

Доложил лейтенант начальству, что одержал он большую победу, уложил целую роту русских солдат.

Утром к этому месту прибыл сам генерал. Интересно ему взглянуть на побитых русских. Двинулись французы к берегу Днепра, под старые ивы. Идёт лейтенант, сердце стучит. Думает: "Человек пятьдесят русских побил. Потом поправляется: - Нет, сто". Ждёт он наград за усердие.

– Там рота, целая рота легла, - докладывает генералу.

Вышли они к Днепру, идут по крутому берегу. Идут, да только русских не видно. Обошли берег и в одну и в другую сторону - всего один русский солдат валяется. Приник он к земле, словно в атаку бежать собрался.

– Ну где же ваша рота?
– обратился генерал к лейтенанту.

Не может понять лейтенант, в чём дело. Где же действительно русские?!

– Тут они, тут они были. Видать, разбежались...

Усмехнулся генерал.

– М-да... Вот она, ваша рота, - ткнул рукой на русского егеря.

В тот же день о подвиге русского солдата доложили Наполеону.

– Один?
– переспросил император.
– С ружьём против роты солдат и пушки?

– Так точно, ваше величество.

– Лев, лев...
– произнёс Наполеон. Потом повысил голос и почти закричал: - Все они львы. Львы, а не люди. Не Россия, а Африка!

Г л а в а в т о р а я

НОВЫЙ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ

ВОЕННЫЙ МАНЕВР

Нелёгкая жизнь досталась Кутузову. Нелёгкая, зато славная.

В 1812 году Михаилу Илларионовичу Кутузову исполнилось 67 лет.

Много всего позади. Не счесть боёв и походов. Крым и Дунай, поля Австрии, Измаильские грозные стены. Бой под Алуштой, осада Очакова, у Кагула упорный бой.

Трижды Кутузов был тяжело ранен. Дважды к голову, раз в щёку. В одном из сражений Кутузову выбило правый глаз.

Пора бы уже в отставку, на стариковский покой, так ведь нет - помнит народ Кутузова. Вот и сейчас. Собирайся, мол, старый конь. Кутузов едет к войскам. Новый главнокомандующий едет.

Рады солдаты. "Едет Кутузов бить французов", - идёт по солдатским рядам.

Бегут рысаки по дороге. Солнце стоит в зените. Мирно гудят стрекозы. Ветер ласкает травы.

Едет Кутузов, сам с собой рассуждает: "Плохи, плохи наши дела. Нехорошо, когда армия отступает. Непривычно для русских солдат этакое. Орлы! Да ведь силы наши пока слабы. Армию сберегать надо. Смерть без армии государству Российскому. Но и солдат понимать нужно. Душу русскую понимать".

Прибыл Кутузов к войскам.

– Ура!
– кричат главнокомандующему солдаты.
– Веди нас, батюшка, в бой. Утомились, заждались.

– Правда ваша, правда, - отвечает Кутузов.
– Пора унять супостата.

Довольны солдаты, перемигиваются: вот он, настоящий боевой генерал.

– Что мы - не русские?
– продолжает Кутузов.
– Что нам, в силе господь отказал? Что нам, храбрости не хватает? Сколько же нам отступать!

– Вот это слова!

– Ура генералу Кутузову!

Довольны солдаты. "Ну, братцы, - ни шагу назад. Не сегодня-завтра решительный бой".

Спокойно заснули солдаты. Пробудились на следующий день, им объявляют первый приказ Кутузова. В приказе чёрным по белому значится - продолжать отступление.