– 16 километров.

– Не может быть.

– Ладно, около 3х километров. Но было такое ощущение, что 16.

– На сколько ты опоздал?

– На 40 минут.

– Оуу. Бабушка, наверное, с ума сошла.

– И это было понятно. Она позвонила в полицию, в отдел пропавших людей.

Элли засмеялась.

– Не может быть.

– Она даже позвонила на местную радиостанцию, попросила, чтобы они объявили по радио, что ее жених пропал.

– И они это сделали?

– Нет. Они спросили, есть ли у нее вопросы насчет ядерной энергии, и она послала их, – он улыбнулся, – Она была удивительная.

– Я скучаю по бабушке.

– Не было ни дня, чтобы я не вспоминал о ней. Она в моем сердце всегда.

Элли вытерла глаза.

– Это так мило.

Дедушка поцеловал ее в лоб.

– Ничего не могу с собой поделать, вот такой я сентиментальный дурак.

– Это значит, что ты будешь с кем–то встречаться?

– Это значит… Я открыт чему–то новому.

– Это отлично, – ее улыбка пропала с лица, когда дедушка взял со стола коробку, – Только не говори, что в ней прах бабушки.

– Конечно, нет.

– Слава Богу.

– Я храню ее прах у себя в шкафу, там, где обувь, – он подмигнул, – Это коробка принадлежала ей. Но у меня есть кое–что для тебя. Я всегда хотела тебе отдать, но не было подходящего момента. А потом я подумал, что любой момент – подходящий.

Он открыл коробку и вытащил карты и бумаги. Затем, он достал вельветовую коробочку в форме сердца и отдал Элли. Она улыбнулась, и медленно открыла коробочку. Там было серебряное ожерелье с кулоном в виде колибри.

– О боже мой. Это… очень красиво, – она рассмотрела подвеску, – Мне кажется, я видела ее раньше. Ее носила бабушка?

– Когда ты была маленькой, она всегда надевала ее, когда присматривала за тобой. Это было ее любимое ожерелье. Но затем, ты обнаружила, что можешь все засунуть себе в рот, она сняла ее и забыла. Я почистил ожерелье, на случай, если ты опять потащишь ее в рот.

Элли засмеялась, и у нее опять защипало глаза.

– Ты самый лучший. И я люблю тебя. Спасибо, – она обняла и поцеловала дедушку.

– Позволь, я помогу тебе, – сказал он, и вытащил ожерелье. Затем он застегнул цепочку на шее Элли. Она прижала подвеску рукой, как будто защищая ее.

Она глубоко вздохнула.

– Колибри символизирует радость и мир.

– Я не удивлен, что ты это знаешь.

Элли улыбнулась. Дедушка всегда знал, как поддержать ее. Похороны Дерека прошли хорошо, в спокойной обстановке. А то, что она увидела Седрика, было приятным сюрпризом; гардении и записка – очень мило. Элли не могла понять, почему Седрик до сих пор не перезвонил. Она надеялась, что он не сердится на нее за произошедшее в поминальном доме. Или еще хуже, что Влад его запугал. Она стыдилась за то, что обвинила Седрика, и хотела извиниться.

– Тебе нравится? – спросил дедушка Фрэнк.

– Я обожаю его. И раз у нас время подарков, у меня есть кое–что и для тебя, – она вытащила из сумочки сложенный вдвое лист бумаги, и отдала дедушке. Он нахмурился, когда увидел. А затем, его лицо просветлело.

– Список.

Элли пожала плечами.

– Мне кажется, пора встречаться по методу дедушки Фрэнка.

– Очень хорошо. Я горжусь тобой.

– Есть спички?

– Моя внучка – пироманьяк. – он достал зажигалку и держал список над огнем.

– Жалко, что у нас нет никакой подходящей музыки.

– Было бы не плохо.

Они смотрели, как горит список, и у Элли было чувство, что все будет хорошо.

– Я все равно не потерплю опозданий.

Дедушка Фрэнк кивнул.

– Хотя бы один раз.

Она глубоко вздохнула, и опять подумала о Седрике.

Конечно.

Глава 16

На остаток дня Седрик был совершенно свободен. Сначала у него была видеоконференция по Скайпу с компанией из Сан–Диего, которая поставляет упаковочные материалы для отправки товара. Седрик хотел найти более легкий, хороший по цене и органичный способ доставки чеснока по всей стране. После конференции, он отправил образцы чеснока двум шеф–поварам, которые хотели закупать чеснок для своих ресторанов.

Затем он пришел домой и переоделся, покормил Тофу и немного прогулялся перед игрой с Оуэном. Когда Седрик приехал в парк, он увидел, лежащего на траве Оуэна, который наблюдал за теннисным кортом.

– Вот черт, неужели опять.

Седрик знал, что ему не придется делать искусственное дыхание, Оуэн много раз ему об этом говорил. Но он не говорил, что Седрик не должен этого делать. Седрик дотронулся до руки Оуэна, чтобы прощупать пульс.

Оуэн мгновенно очнулся:

– Господи боже, как же ты меня напугал.