Отрок смело направился к заинтересовавшему и взволновавшему его видению, а когда до неведомого оставалось с десяток шагов, громко кликнул:

– Кто бы ты ни был, воин, подними голову, выпрямись! Я не враг тебе, да и сеча давно закончилась.... Смерти больше нет!

Следуя за своим голосом, Годимир подобрался к страждущему почти вплотную, а сблизившись окончательно, споткнулся и оторопел... Пробиравшимся через поле смерти оказался Рогдай, верный пёс Вадима. Спасающий свою жизнь словенский князь не озаботился забрать с собой четвероногого красавца или хотя бы убить того, перерезав горло, дабы не стал любимец добычей варягов. И вот наконец увидев живого человека, поверив его голосу, Рогдай остановился и замер. Молочно-белые лапы и такие же, в прошлом, белоснежные живот и грудь, теперь отливали красно - бурым цветом высохшей человеческой крови, а чёрные пятна на голове и холке выглядели грязно-коричневыми, вдоль правого бока алел длинный, ещё кровоточащий, порез, с пораненных ушей и разбитого носа капала свежая кровь. Пёс, дрожащий и обессилевший, ткнулся понурой головой в Годимирову грудь и тяжко вздохнул. И отрок, гладя того по массивной голове, стал сердечно увещевать, приговаривая:

– Ну, что ты, животина, успокойся и не трусись...Твой бог-покровител отвёл от тебя погибель и даровал жизнь... Так живи, живи и радуйся солнцу и свету, радуйся уделу живых... Я же не брошу тебя, не оставлю среди мёртвых... Мы уйдём отсюда вместе. А я буду беречь тебя, оборонять от бед и жестокостей этого вероломного и безжалостного мира людей. Верь мне, я теперь всё смогу. Раны же твои залечит мой отец - умелый лекарь для скота и лошадей... Ну, идём же скорей, отважный пёс...

Рогдай согласно рыкнул, а пелена слёз собачьей обиды и жалости к себе вскоре спала с его широко раскрытых глаз. Недолго постояв, пёс осторожно сунул свою голову под руку рослого на по годам Годимира, и тот, благодарный такому доверию, обнял Рогдая за шею. Странно, но юный воин не чувствовал в нём побеждённого, а сам пёс не относился к Годимиру как к победителю, понуждающему к покорности.

Теперь они шли вместе, возвращаясь к воротам разорённого варяжского городиша, где над пепелищем, набегающий с воды ветерок раздувал победный стяг Рюрика. А за краем Ладоги уже садилось величавое летнее солнце, покидая мир людской смерти и славы, и принося своим уходом, долгожданный покой и мёртвым, и живым...