Год назад, когда происходила первая встреча Николая Николаевича Патова с коллективом ТЮЗа, Зина поднялась и сказала:

— Вам будет трудно. Потому что мы все очень любили Петра Васильевича.

Кто-то хихикнул… Зина повернулась в ту сторону и добавила:

— И я тоже его очень любила.

— Это меня радует! — торжественно произнес Николай Николаевич. — Коллектив, который благодарен своему режиссеру, подобен детям, которые благодарны своим родителям. То и другое бывает не часто.

Зал проникся к нему доверием.

— Как-то ты резко! — сказал Зине секретарь комитета комсомола Костя Чичкун, когда встреча с главным режиссером закончилась.

Зина вытаращила на него свои изумленные детские глаза.

— Резко? Наоборот! Я предупредила его. — Она повернулась к главному режиссеру: — Разве я обидела вас?

— Когда это кончится?! — простонала Галя Бойкова, которую в театре называли «поющей актрисой». У нее было и более длинное прозвище: «Так пойди же попляши!»

Николай Николаевич галантно нагнулся и взял Зину под руку.

— В жизни вы непосредственны, как на сцене. Это очень приятно! Тем более что мы с вами будем соседями. Я въезжаю в квартиру Петра Васильевича.

— Да ну?! — Зина вытаращила свои немигающие глаза.

Через несколько дней, возвращаясь домой после спектакля, Зина увидела у подъезда грузовик с крытым верхом. Николай Николаевич и девушка в расклешенных брюках и пестрой блузке тащили массивную крышку старинного письменного стола. Зина бросилась помогать.

— Что же вы сами?! — воскликнула она, тоже хватаясь за старинную крышку. — Надо было сообщить в театр. Мы бы все вместе…

— Это папины отклонения! — объяснила девушка в брюках.

— Вот вы и познакомились с моей дочерью, — сказал Николай Николаевич. — Давайте-ка отдохнем…

Крышку прислонили к стене. И дочь Патова представилась:

— Лера.

— А это Зинаида Балабанова! — торжественно, как со сцены, представил Зину Николай Николаевич. — Актриса нашего театра!

Лера внимательно и недоверчиво взглянула на Зину.

— Я играю девчонок, — сказала та. И опять набросилась на Патова: — Что же вы нам не сказали?! Когда уезжал Петр Васильевич, мы погрузили его и тут… и на станции.

— Он имел право на ваши заботы. А я этого права еще не имею.

— Понесли крышку! — сказала Лера.

— Она этого не понимает. — Патов кивнул на дочь. — Узнавание актерами главного режиссера не может начинаться с его корзин, матрацев и кухонных принадлежностей. Есть грузчик, шофер… Они нам помогут.

— И я!

— Что ж, соседи должны помогать друг другу, — согласился Патов. — Это положено.

Словно выбивая чечетку, скатился по лестнице грузчик и один схватил доску, которую только что они тащили втроем. Николай Николаевич, Лера и Зина вернулись на улицу и взяли по чемодану. Предварительно Патов определил вес каждого из них и взял самый тяжелый.

Дверь квартиры была открыта. Но Зина остановилась и поставила чемодан на площадку. Каждый день она видела эту дверь и даже вынимала из почтового ящика письма, которые все еще приходили на имя Петра Васильевича. Она пересылала их в далекий южный город, куда он уехал… Ей казалось, что, может быть, он вернется: не сможет жить без их театра и приедет. Теперь все становилось абсолютно определенным и окончательным. Это чувство неотвратимой определенности возникло у нее в тот день, когда Николай Николаевич знакомился с их коллективом. Но еще острее оно стало сейчас.

— Вам тяжело? — спросил Патов.

— Да… То есть нет, — ответила Зина и взялась за ручку чемодана.

В этот момент из квартиры вышла женщина, взглянув на которую Зина вновь опустила чемодан на площадку. В присутствии красивых женщин она смущалась, начинала ерошить свои короткие волосы, поправлять платье. Сейчас она тоже принялась за свои волосы, хотя красота жены Николая Николаевича была не дерзкой, не вызывающей, а доброй и мягкой…

— Моя супруга! Ксения Павловна, — сказал Патов. — А это Зинаида Балабанова. Актриса и наша соседка.

— Играю девчонок, — поспешила объяснить Зина.

— Заходите, пожалуйста, — сказала Ксения Павловна так, будто Зина пришла к ним в гости на ужин.

— На вас трудно смотреть, — сказала Зина.

— Почему? — негромко удивилась Ксения Павловна.

— Вы очень красивая.

— Еще одна такая фраза, и я навсегда ваша! — сказала Лера. — Только не вздумайте высказываться о папиной внешности. Во-первых, для мужчин это не имеет значения, а во-вторых, я на него похожа.

— Ле-ерочка… — всплеснул руками Николай Николаевич. — Это какое-то детство!