Алмаз нахмурился и достал сверток побольше, развязал его, но бармен, молча и настойчиво - забрал весь мешочек. Он отправился туда же, где был предыдущий. Джо подмигнул наемнику и цокнул языком:

– Вуаля!

– Ты, часом, в цирке не работал в прошлой жизни?

– Не доводилось. Но трюки с исчезновением денег это вот прямо мое.

– Не сомневаюсь… Давай к делу.

– Предложи ему остановиться в городке около универмага. Он там один – не ошибетесь.

– Ты смеешься?

– Нет. Абсолютно серьезен. Пять минут.

– Он что, все это время туда ради жратвы или шмоток стремился прямо в пасть к элите?

– Нет. Он не такой дурак. У него свои причины.

– Какие же? – Алмаз явно начинал выходить из себя.

– А это неважно. Просто предложи. Ты просил дать тебе козырь в руки – я его дал. Не испытывай мое терпение, – голос Джо зазвенел сталью, намекая на то, что разговор окончен и оба посетителя могут либо дальше отдыхать в заведении, либо проваливать ко всем чертям.

Алмаз пристально рассматривал Монаха, сидящего напротив. Рейдер никак не реагировал на повышенный интерес к нему, как и на то, что два незнакомца прошли через весь зал и приземлились за его столиком, находящимся в самом углу бара. Проводник неторопливо тянул ароматный чай с бергамотом, или, как любил говорить Джо – «с бегемотом». На вид ему было лет тридцать пять – сорок. Какой-то больно неопределенный вид. Среднего роста плечистый мужик, темные волосы, не тронутые вообще сединой.

А вот уголки глаз и лоб сильно испещрены морщинами. На этом, на первый взгляд, мрачноватом и спокойном лице, горели глубоко посаженные зеленые глаза. Огонек внутри них заставлял если не отводить взгляд, то чувствовать внутри какое-то неудобство. Наверное, многие с этим сталкивались в жизни – у человека настолько прямой и неотрывный взгляд, что кажется, будто он смотрит сквозь тебя.

Некоторые психологи, специализирующиеся на изучении манипулировании людьми, утверждают, что обладатели выработанного сильного взгляда могут концентрировать свое внимание на «третьем глазу» - точке, находящейся в центре переносицы собеседника. Тем самым заставляя его соглашаться с собой или подчиняться своей воле. Так или иначе, Грабля под этим пристальным «сканером» стушевался довольно быстро, а вот Алмаз пресс зеленых зрачков выдержал, и даже заговорил первым:

– Меня зовут Алмаз, это мой напарник – Грабля.

– Монах, - негромкий баритон выдал спокойного и уверенного в себе человека.

– Наслышаны.

– Надеюсь, только хорошее, хотя это вряд ли.

– Я не собираю сплетен. Мне нужны хорошие работники…

Монах отрицательно покачал головой:

– Я одиночка. И точка.

Зеленоглазый сам улыбнулся своему каламбуру и еще раз отпил чай мелкими глотками, немного зажмурив глаза. Ни дать, ни взять – кот. На мгновение лицо его от этого посветлело и даже перестало создавать впечатление лика суровой статуи. Но ненадолго. Алмаз поиграл желваками на скулах и, раздраженно выдохнув, произнес:

– У нас есть хорошее предложение, и за него соответствующая оплата…

– Я повторяю. Я работаю только один.

Грабля недовольно побарабанил пальцами по столу и подался вперед:

– Мы едем в городок.

Монах удивленно поднял бровь и с интересом посмотрел на парочку:

– Вдвоем что ли?

– Ну, ты же как-то один ходил, – Грабля все не унимался. Похоже, ему хотелось решить вопросы как можно скорее.

Алмаз добавил к словам товарища:

– Нет, не вдвоем. Будет целая колонна. Пятьдесят человек ровно. Три «бэхи» [4] и грузовики с джипами. Получишь столько, что хватит податься ближе к центру и жить в крупном стабе год, ни в чем себе не отказывая.

– Мне и тут хорошо. Зачем вам туда? Маруся!

К столику, через весь бар, направилась, виляя бедрами, одна из официанток. Длинные, темные и густые волосы до середины спины были распущены. Вопиющее нарушение в любом уважающем себя ресторане, но только не в Улье. Здесь статистика иммунных, которые смогли спастись при попадании в новый мир и добраться до условно безопасных мест, такова, что на десяток мужчин приходилась одна женщина в лучшем случае. Соответственно, не стоит особого труда догадаться, какая доля выпадала на женскую судьбу. Шутки про то, что если ты косая и полная, то ты просто не в первой десятке – сразу теряли здесь свой смысл. Любая женщина тут уже становилась раскрасавицей, какой бы внешностью не обладала. А если нет, есть забористый алкоголь, с ним и радугу в мертвом кластере увидеть можно.

Маруся была явно не обделена природой насчет форм – весь бар уставился вслед аппетитным округлостям, резко задвигавшимся под короткой черной юбкой. Опорник был очень дорогим, но и очень прибыльным стабом для каждого, кто решил работать в его окрестностях. И Джо специально содержал десяток официанток для рейдеров, которые получали колоссальный стресс намного чаще, чем те, которые жили ближе к центру. Каждая из женщин тут получала не в пример больше чем любая работница той же профессии в центральных стабильных кластерах. Плюс плата от рейдеров, требующих женской ласки. Тем более, что в Улье каждый из иммунных полностью оправдывал свое название – самые страшные болезни исчезали почти мгновенно при попадании в этот мир, а регенерации могли позавидовать даже ящерицы. Главное, пей живчик, и будет тебе счастье. Так что подцепить «любовную заразу» было невозможно.

За полгода девушки накапливали приличный капитал, которого хватало переехать в один из крупных стабов подальше от Пекла и устроить свою жизнь. Получить гражданство, возможно найти богатого толстосума, который будет обеспечивать её всем необходимым дальше, или даже самой зарабатывать на жизнь, получив жилье и работу. Не смотря, на ничем не примечательное лицо с даже немного большим носом, в Опорнике Маруся была королевой красоты. Подойдя к столику, за которым сидела троица и проигнорировав сальный взгляд Грабли, официантка поинтересовалась: