Он с трудом стряхнул наваждение и оглянулся на присутствующих в обеденном зале. Знакомых лиц, слава Пресветлой, видно не было – одни лишь высокопоставленные гости со стороны невесты. Филгус бы возмутился поведению брата – перед тобой ходит куча влиятельных людей, а ты вместо этого торчишь у сладкого!
– но сейчас Нику на это было наплевать.

– Здесь не слишком хорошее место для разговора, – пробормотал маг, хватая иллюзиониста за рукав камзола. – Повсюду глаза и уши. Много глаз.

Микио нахмурился, не понимая.

– Я говорю, что мы сейчас возьмем это блюдо с конфетами, - Ник кивнул головой в сторону столь желанных шоколадных трюфелей, лежащих на позолоченном подносе пирамидкой, - и, пока нас не заметили, убегаем в укромное место на серьезный разговор.

Мастер иллюзий на несколько секунд пораженно замер, но вскоре пришел в себя, улыбнулся и рывком схватив блюдо, побежал прочь из обеденного зала. Главный зачинщик преступления, шипя на ходу: «Быстрее! Быстрее!» спешно двинулся следом.

Кража шоколадных конфет была выполнена столь профессионально и быстро, что ни один гость не заметил воров, а пустое место на столе вскоре заменили блюдом с другими конфетами.

Чердак, на который двинулись воры, оказался закрыт для посторонних и завален ненужным хламом, который образовался после успешного восстановления замка. Тут были и доски, и мешки со стружкой, и мебель, которую Ник убрал с глаз долой за ненадобностью, да так здесь и забыл. Картины, которые ему надарили сердобольные поклонники, он занавесил тряпками, сюда же отправились и книги, содержание которых у бедного мага вызывали неудержимое веселье своей глупостью и абсурдностью. Он не мог сжечь сии опусы в камине, но вот убрать с глаз долой на чердак мог вполне.

Целитель уселся на мешки возле чердачного окна и водрузил себе на колени долгожданное блюдо. Конфеты манили, но Ник, сглотнув слюну, повернулся к иллюзионисту, который растерянно оглядывался на хлам и не знал, что дальше делать.

– Садись. У меня к тебе есть серьезный разговор.

Микио явно это расстроило, но он послушно присел на коробку, поближе к выходу, чтобы если что иметь возможность быстро сбежать. Никериал был уверен, что хитрый мастер уже давно придумал себе кучу оправданий, которые можно было вполне перепутать с правдой.

– Зачем ты устроил этот балаган на церемонии? По мне не видно, но я очень зол, – маг покосился на манящие конфеты, чувствуя, как его решимость утопает в сладком аромате этих произведений искусства. – И перед тем как начать бить, готов выслушать твои оправдания.

Иллюзионист горько вздохнул.

– Я не хотел ничего дурного, просто боялся, что может произойти нечто плохое. Покушение, например. Убить жениха вовремя церемонии – это столь банально, но так по-своему восхитительно и мне казалось, что наш дорогой монарх мог бы пойти на столь… неразумные действия.

– И ты решил подменить собой невесту? – Ник неверяще покачал головой.

Схватив с блюда шоколадный трюфель, он, почти не жуя, проглотил его. По телу пробежала волна блаженства, заставив мага глупо улыбнуться. За первой конфетой последовала вторая, третья, четвертая… неладное Никериал заметил, когда взял в руки пятую конфету, точнее попытался взять, но не смог – пальцы мага задрожали, а перед глазами все поплыло. Целитель рывком поднялся на ноги, не заботясь, что столь желанное лакомство упало и раскатилось по пыльному полу, но ноги его подкосились. Он удержался за стену, чувствуя, как к голове поднимается гул, и все звуки превращаются в бессвязный шум.

Микио тряхнул его за плечи, что-то беспокойно спрашивая – Ник не понял что, ибо связать воедино мысли было неимоверно сложно, а перед глазами возникла чарующая фигура женщины. Она призывно звала мага, кокетливо дернула плечиком и попыталась поцеловать в губы. Никериал зажмурился до рези в глазах и помотал головой – образ Мариан не померк, а наоборот усилился, настойчиво касаясь его шеи, целуя ее, расстегивая камзол…

Целителя бросило в холод – его отравили любовным зельем!

Чтобы получить звание магистра целительства, всем целителям приходилось сдавать жестокий экзамен – магам давали быстродействующий смертельный яд и у тех оставались минуты, мгновения, чтобы определить отраву и успеть себя исцелить. Маги, задыхаясь, в кровавых слюнях и соплях, ползая и загибаясь на холодном полу, выхаркивая свои внутренности, пытались пройти экзамен. Конечно, видя, что целитель не справляется, экзамен приостанавливали и давали противоядие, но мало кто решался сдавать на магистра второй раз – испытать повторно тот ужас, свою беспомощность, когда спиной чувствовался холод врат мира мертвых.

Не миновала это участь и Ника. Конечно, он смог сдать экзамен с первой попытки, но сейчас его охватило сильное чувство дежавю: те же немеющие кончики пальцев, сладкий привкус на губах, сковавший сердце холод и странное ощущение легкости в голове, словно опьянение. В мыслях, словно мантрой звучало эхом ее имя, отдавалось сладким отзвуком, манило… Целитель обратился вовнутрь себя, отсекая все внешние звуки, развертывая перед внутренним взором свою энергетическую структуру тела и направляя на потемневшие участки целебную энергию, пытаясь обхитрить «любовный яд», найти его и уничтожить.