Шрифт:
– А я и без того – в пропасти! – кричала Энрика, спеша за уходящим Рокко. – Тебе-то что! Спрятался за своего колдуна – и горя не знаешь. Вас пальцем тронуть боятся. А моя жизнь?..
– Я тебе только что предложил жизнь ничуть не хуже, – бросил через плечо Рокко, даже не сбавив шага. – Красивых слов добавить?
– Моя жизнь – музыка!
– Ну и скрипируй себе на здоровье! Мне не помешаешь, а учителю вообще до звезды.
– Ты – бесчувственное, глупое, нелепое животное!
Рокко остановился, повернулся к Энрике.
– Чего?
– Чего слышал! Если бы ты хоть капельку меня любил, то понял бы! Я – жить хочу, творить! А ты мне что предлагаешь? Ничего.
Рокко не нашелся с ответом, и Энрика, обогнув его, двинулась к родителям. На середине пути наклонилась, зачерпнула свежего мягкого снежка и с силой протерла лицо, избавляясь от слез. Вот и прошло объяснение, да только камня с души отчего-то не свалилось. Наоборот – будто еще пару булыжников добавили.
– Как он? – спросила мама.
«Как он»! За него они беспокоятся, надо же! А она-то как? Ей сегодня в эту петлю лезть, она двух единственных друзей потеряла!
– Переживет, – буркнула Энрика и быстрым шагом пошла к дому. Больше колени не дрожали.
Глава 3
– Ну чего, женилку укоротили? – спросил Аргенто, спускаясь со второго этажа.
Колдун зевал и почесывал живот. Вообще, выглядел он затрапезно. В свободных штанах, похожих на пижамные, в тапочках и сорочке. Только ночного колпака не хватало. С кисточкой.
Рокко, кряхтя, разогнулся – он как раз закончил вычерчивать пентаграмму вокруг шкафа – и укоризненно посмотрел на Аргенто:
– Синьор учитель, ваши шутки не являются смешными.
– Была бы шутка, – зевнул колдун, критическим взглядом изучая плоды трудов Рокко. Пентаграмма удалась на славу – это Рокко сам понимал – а вот мусор он попросту распихал по сторонам и теперь волновался, не заставит ли колдун делать настоящую уборку.
Аргенто, похоже, вполне удовлетворился увиденным – трижды кивнул и перестал чесать живот.
– Приступим? – спросил Рокко, с осуждением глядя то на шкаф, то на учителя.
За окошком уже стемнело, день как-то незаметно закончился, и Энрика так и не пришла. Ну и Диаскол с ней, в самом деле. Свою голову не приставишь, как ни старайся. Да и когда эту пигалицу упертую получалось с пути свернуть? Упрется, как…
– Погодь, сейчас, – сказал колдун.
В дверь постучали. Аргенто лично откинул засов и впустил внутрь заснеженного мужичка со звенящим ящиком в руках.
– Ух! – выдохнул мужичок, поставив ящик на пол. – Ну и валит! Обратно бы доехать, дороги заметает – страсть.
И тут же исчез. Рокко присмотрелся к ящику – да, как и каждый год, бутылки игристого вина. Каких сказочных денег стоят колдуну эти «каникулы», – представить страшно.
– Ах! – вернулся мужичок со вторым ящиком.
– Ох! – внес третий.
– Синьор учитель, вам дурно не станет? – поинтересовался Рокко, но колдун его не удостоил ответом.
Аргенто повелел мужичку унести ящики в спальню и только после этого метнул холодный взгляд на Рокко:
– Так, теперь с тобой. Сидишь и делаешь состав от бодуна. И чтоб я тебя до утра не видел и не слышал. Поутру начинай продавать. Но по-тихому, осторожно. Пяток медяков с каждого. Усек?
– Усек, – вздохнул Рокко. – Думаете, пойдут? Фабиано…
– Фабиано – одно, новый год – другое, – оборвал его Аргенто. – Нагнали уже, поверь, а нынче ночью зальются – куда тому океану. А поутру – на службу. А там Ламберто и Фабиано присматриваться да принюхиваться будут. Кто с соображением – приползут к нам. А тут ты – с половничком. Спасибо вам, милейший, – сказал колдун спустившемуся мужичку и щедро отсыпал ему мелочи. – Приятных праздников!
Задвинув засов, Аргенто повернулся к Рокко с сияющими глазами. Будто ребенок, заждавшийся подарков. Только вот ни один ребенок не сможет скорчить такую злобную и одновременно веселую рожу. Рокко, содрогнувшись, бросил взгляд на часы на стене. Как раз сейчас молодняк в заброшенном кабаке соберется – подарками обмениваться… Эх, не успеть!.. В который уже раз он потрогал в кармане стеклянный шарик – и ему полегчало.
– По-ро-шок! – провозгласил Аргенто, беря с полки давешнюю коробочку. – Сейчас очень важно…
Забормотав совершенную невнятицу, колдун вытащил из коробочки мешочек и осторожно распустил на нем шпагат. Рокко, смирившись с неизбежным, взял со стола приготовленные заранее черные свечи, расставил их в углах пентаграммы и схватился за спички.
– Ополоумел?! – завопил колдун. – Оставь немедля!
Рокко про себя знал, что умом он, может, и не блещет, но вот понятливостью – вполне. Поэтому тут же спрятал коробок и сложил руки перед собой, всем видом изображая невинность и покорность.