«Не бойся, ты меня действительно видишь? Это настоящая реальность», – успела прочитать она, прежде чем всё вернулось на прежнее место.

Вернулось солнце. Вернулись звуки, в которых по большей части звучали перепуганные голоса окружающих её людей и, что самое удивительное, она услышала собственный голос, полный тоски и такого невыразимого страха, словно в ней проснулась раненая дикая кошка.

Маришку с остервенением трясла за плечи Светка. Она старалась привести в её чувство или, как ей на тот момент казалось – вернуть в реальность сошедшую с ума подругу. Несмотря на мешавший ей живот, девушка резко села на кушетке и оттолкнула подругу от себя. Она пыталась разыскать взглядом ЕГО, а когда не нашла, поняла, что всё, что только-что она увидела, возможно ей действительно привиделось.

Прибавив прыти вся процессия с удвоенной скоростью помчалась в сторону приёмного отделения. Свободной рукой Маришка прикрыла глаза. Ей очень хотелось изгнать из памяти своё недавнее видение, но как назло картина упорно не желала исчезать.

Вопреки её желанию, мем ввёл в организм Маришки изрядную дозу успокоительного. Благо, что для этого не требовалось дополнительных действий. Всё что было нужно, её организм вырабатывал сам. К этому его стоило только подтолкнуть.

Палата, куда её притащили, оказалась просторной и светлой. Слишком просторной и слишком светлой, без изысков и без мебели, и даже без медицинских приборов, которые были просто обязательны для всех таких медицинский учреждений. Одну стену палаты занимал прозрачный витраж, из которого на неё с тревогой смотрели лица друзей, а другую – казённая белая кровать. И это было так противно, что Маришка судорожно вздохнула. Друзья ей жалко улыбались, пытались изобразить на лицах оптимизм, но в них она разглядела тоску, словно они с ней навсегда прощались. Маришка скривилась. «Чёрт, ну откуда берутся такие мысли?», подумала она, и резко встряхнула головой, чтобы сбросить всё возрастающее гнетущее предчувствие.

С каждой секундой её веки начинали тяжелеть. Изо всех своих маленьких сил она боролась с подступающей к ней дрёмой. Она боялась, что снова окажется в том страшном и непонятном мире. Боялась, что если закроет глаза, то всё окружающее пространство для неё снова раствориться. Исчезнет вместе с друзьями, со всем что ей дорого и, что так знакомо, и без чего она не сможет жить. Она боялась всё потерять и никогда уже больше не вернуться.

Вопреки возмущению медперсонала, она потребовала, чтобы к ней допустили друзей. Маришке со страшной силой вдруг захотелось снова услышать их голоса. Почувствовать теплоту рук Фила. Услышать пусть и глупые, но такие успокаивающие фразы. Она ощутила, что ужасно боится. Нет не родов, она их воспринимала как неизбежность. Она боялась, что может за этим последовать. Она боялась этой неизвестности.

– Ну что ты, котёнок? – снова сжимая её пальцы в своих ладонях, шептал ей Фил. – Всего лишь семь часов. Всего семь, и мы снова с тобой будем вместе. Словно ничего и не произошло. Если хочешь, они сделают так, что ты об этом даже не вспомнишь?

Она отрицательно покачала головой.

– Нет, не хочу. Ты же знаешь, я хочу всё помнить.

Ей на плечо положила руку Светка. Сейчас она уже не выглядела такой самоуверенной, какой старалась выглядеть при ней всегда. В глазах у неё растерянность и невыразимая тоска. Быть может она представила на её месте себя? Кто же эту Светку знает?

– Марин. Если хочешь, мы с Танькой будем находится рядом с тобой? Все эти семь часов. Хочешь?

– А что это даст?

– Как что? – возмутилась Танюшка. – Мем будет тебе передавать все наши чувства. Ты будешь спать, а во сне видеть нас. Мы тебя будем смешить и тебе не будет так одиноко.

– Не говори чушь, – возразила ей Маришка. – Мой сотовый на всё это время будет отключён. Лучше идите домой. Повеселитесь за меня. А потом мне всё расскажете.

С каждой секундой её веки тяжелели всё больше и больше. Действие снотворного усиливалось. Оно обволакивали её сознание, успокаивало и уже через минуту Маришка поняла, что окончательно засыпает.

– Всё, уходим, – властным тоном прервала всеобщий галдёж Светка. – Она сейчас отключится, – и все на цыпочках заспешили к выходу.

Маришка хотела им по-доброму улыбнуться и уже скривила для этого губки, но неожиданно улыбка сползла с её лица. За прозрачным витражом палаты, отделяющей её от остального мира, она снова увидела ЕГО. Он стоял в глубине комнаты и задумчиво улыбаясь смотрел на неё.

Маришка всхлипнула. Но на этот раз она не испугалась. Зачем боятся того, чего в принципе в мире не существует? Она тихонько проскулила, но это просто так, скорее из-за разбушевавшихся в крови гормонов. В руках незнакомец держал неизменную картонку.

«Ты только не бойся. С тобой всё будет хо-ро-шо», – прочитала она и быстро огляделась. Видит ли кто-нибудь этого типа кроме неё? Удивительно – но прямо на незнакомца смотрела только медсестра. И она ему, кажется, даже улыбалась.

«Как же так?», – подумала Маришка. – «Разве она может его видеть? Он же моя галлюцинация?».

Последнее что она услышала, прежде чем её веки окончательно сомкнулись, это был звук тревоги, сообщающий что система обнаружила проникновение на территорию медкомплекса революционеров.

Маришка лежала на спине и медленно приходила в себя. Она лежала с закрытыми глазами, но почему-то боялась их раскрыть. Настороженно прислушивалась к долетавшим до неё потусторонним звукам и пыталась определить природу их происхождения. Что-то в её пробуждении было необычным. Что-то особенное, но вот что – она никак не могла это понять. Не могла связать со своими прошлыми ощущениями.

В голове у неё было непривычно пусто. Странное ощущение. Словно она лишилась чего-то очень важного. Будто потеряла своего самого драгоценного в жизни друга, с которым не расставалась никогда. Ни на одно мгновение.