И Мартин Бек попросил водителя отвезти его на улицу Давид-Багаресгатан.

Мартин Бек умел водить машину, во всяком случае, получил права еще в сороковые годы, однако он почти никогда не садился за руль, да у него и не было своей машины. Теперь, когда до великого события оставалось всего два дня, ему выделили служебную. Она была зеленого цвета, и сотрудник полиции, назначенный водителем, был в штатском.

Через пять минут Мартин Бек стоял перед дверью конторы Гедобальда Роксена.

Звонок не работал, но, постучав, Мартин Бек услышал за дверью два звука: кто-то громко рыгнул и кто-то громко мяукнул. Лишь после этого глухой голос произнес:

– Входите.

Верный своему обычаю, Мартин Бек мгновенно проскользнул внутрь, хозяин даже не успел договорить.

У Рокотуна и у его зверинца был час кормления. Две кошки лакали молоко из блюдца; престарелая канарейка смотрела, как адвокат подсыпает ей семян. В большущей пепельнице, которую, наверно, не опорожняли месяцами, дымилась сигара; заляпанный бювар занимали пакет молока, пластмассовая кружка и два бутерброда, один с копченой колбасой, другой с сыром.

Роксен рассеянно посмотрел на Мартина Бека. Потом сдвинул в сторонку бювар и сел за свой огромный стол.

– Кофеварка сломалась. – сообщил он. – Так что теперь я пью молоко. Правда, в моем возрасте молоко не очень-то полезно, но вряд ли это играет такую уж большую роль, верно?

– Пожалуй, – сказал Мартин Бек.

– Когда-то – вы, наверно, этого не помните – молоко всячески превозносили, но теперь похоже, что молочные пропагандисты во многом ошибались.

Мартин Бек отлично помнил, как пропагандировали молоко, помнил, что детям давали его бесплатно в школах, но ему не хотелось углубляться в обсуждение этого вопроса, и он попытался сразу взять быка за рога:

– С полгода назад я по вашей просьбе выступил свидетелем по делу одной девушки, которую звали Ребекка Линд.

– С другой стороны, эти кошки питаются почти исключительно одним молоком, и Верховный Прокурор – вон тот, с оранжевым пятном на морде, – живет уже двенадцать лет. Не так уж плохо для кота.

– Я по поводу дела Ребекки Линд, – повторил Мартин Бек.

– Правда, Министру Юстиции – тому черному – всего пять лет. Но предыдущий Министр дожил до девяти, хотя питался только молоком и рыбными тефтелями. Тоже был весь черный.

– Так как насчет Ребекки Линд?

– А, вы про ту девушку, – сказал Рокотун. – Хорошо, что вы тогда дали показания. Они сыграли решающую роль.

Роксен был известен своей склонностью привлекать необычных свидетелей. Так, несколько раз он пытался вызвать начальника ЦПУ свидетелем по делам о драках между демонстрантами и полицейскими – как и следовало ожидать, безуспешно.

– Я пришел по делу, – объяснил Мартин Бек. – И у меня не так уж много времени.

Рокотун молча впился зубами в бутерброд с колбасой. Пока он жевал, Мартин Бек продолжал:

– Вы ведь тогда вызвали еще одного свидетеля, но он не явился. Директора кинофирмы, некоего Уолтера Петруса.

– В самом деле? – произнес Рокотун с полным ртом.

– В самом деле.

Рокотун глотнул.

– А, вспомнил. Совершенно верно, однако он то ли помер, то ли была еще какая-то помеха.

– Не совсем точно, – сказал Мартин Бек. – Но он был убит на другой день.

– Вот как.

Казалось, ему безразлично все на свете, в том числе и бутерброды.

– Что вы хотели от него услышать?

Роксен продолжал сидеть с отсутствующим видом. Не дождавшись ответа, Мартин Бек открыл рот, чтобы повторить вопрос, но в этот самый момент адвокат поднял свободную руку:

– Совершенно верно. Теперь я вспомнил. Он нужен был мне как свидетель, чтобы обрисовать взгляды и характер девушки. Но он не явился.

– Какое отношение он имел к Ребекке Линд?

– Значит, так. Вскоре после того, как Ребекка забеременела, она прочла в газете объявление, где говорилось, что молодые девушки с располагающей внешностью могут получить хорошо оплачиваемую работу с благоприятными видами на будущее. Она ждала ребенка и сидела без денег, а потому откликнулась на объявление. И немедленно получила письмо, в котором ей предлагалось явиться в определенный час по определенному адресу, ни того ни другого сейчас уже не помню. Письмо было написано на бланке кинокомпании и подписано этим Петрусом. Кажется, фирма называлась «Петрус-фильм». Она сохранила письмо, оно выглядело вполне солидно.

Роксен замолчал. Встал с кресла, подошел к кошкам, подлил им еще молока.

– Ну, – сказал Мартин Бек. – И что же было дальше?

– А, типичная история. По указанному адресу находилась квартира, которую явно использовали как студию. Когда она пришла туда, застала этого самого Петруса и оператора. Петрус сказал, что он продюсер с обширными международными связями. Потом предложил ей раздеться. Она это восприняла спокойно, только спросила, какой фильм он будет снимать.

Роксен вернулся к своим бутербродам.