Однако расстройство быстро сменилось у Грегори воинственным тоном.

— Где же вы его встречали? — спросил Грегори прищурившись.

— Я не свободен ответить на этот вопрос.

— Откуда же мне знать, что вы говорите правду?

— Вы сомневаетесь в моей правдивости, Грегори? — осведомился Стивен обманчиво спокойным голосом.

Грегори нервически отвел в сторону свои водянистые глаза.

— Вы можете дать слово джентльмена?

— Разумеется, — без малейшего колебания сказал Стивен. — Я даже постараюсь побывать в «Уайт-клубе» при первой же возможности и положить конец этим вздорным разговорам.

И с беспечностью, от которой он был в действительности весьма далек, Стивен повернулся к Виктории и принялся расспрашивать ее о приеме, который она намеревалась дать, зная, что по крайней мере с четверть часа она будет распространяться о своих приготовлениях.

Сегодня же вечером он непременно зайдет в «Уайт-клуб» по дороге домой и положит конец всем этим слухам. Никто не посмеет усомниться в честном слове маркиза Гленфилда.

Впервые за всю свою жизнь Стивен понял: он рад, что у него есть титул.

— Чудесный обед, Джастин, — заметил Стивен спустя пару часов, когда друзья удалились в библиотеку.

Герцог и герцогиня уже уехали, без сомнения торопясь на свидание к своим очередным любовникам, а Грегори вышел, пошатываясь и ругая Мелиссу, кротко шедшую за ним следом. Виктория ушла к себе, сославшись на головную боль, и Стивен не мог винить ее. За обедом царила такая напряженная атмосфера, что у него самого стучало в висках.

Налив себе хорошую порцию бренди, Стивен одним глотком осушил стакан. Жидкость обожгла внутренности, разливаясь по телу блаженным теплом. Он тут же налил себе еще и отнес стакан с графином к креслу, стоявшему у камина. Графин он поставил на маленький столик красного дерева.

Джастин уселся в кресло напротив Стивена. Некоторое время оба молчали, глядя на пляшущие языки пламени.

Наконец Джастин откашлялся.

— Если вы будете продолжать пить в таком количестве, вы доведете себя до худшего состояния, чем Грегори. — Он посмотрел на стакан в руке Стивена. — А может быть, уже довели.

— Пока еще нет, но цель у меня именно такая, — отозвался Стивен.

Он осушил стакан и налил еще.

— Понятно. В таком случае, пока вы еще не напились до потери сознания, не хотите ли выслушать мои наблюдения за этот вечер?

— Непременно, хотя я уверен, что они ничем не отличаются от моих собственных.

— Например?

— Мой брат — алчный, грубый, погрязший в долгах пьяница, который, как я уверен, по меньшей мере раз десять за время обеда желал мне смерти. — Он снова выпил, стремясь напиться до полного бесчувствия. — У вас есть что к этому добавить?

Джастин покачал головой.

— Нет. — И спросил после нескольких минут неловкого молчания: — А вы не хотели бы поговорить о том, что вас в действительности беспокоит?

Комок в горле чуть было не задушил Стивена.

— Нет.

Он сделал долгий глоток и уставился в огонь. Почему, черт побери, бренди не притупляет боль? Сколько же нужно выпить, чтобы прогнать ее?

— Я не хочу критиковать вас, Стивен, но неужели вы не мажете придумать ничего лучше, чем напиваться до бесчувствия? — спокойно спросил Джастин. — Учтите, убийца, кем бы он ни был, выжидает удобного момента. В пьяном состоянии вы не сможете себя защитить.

Откинув голову на спинку кресла, Стивен закрыл глаза. Крепкий напиток начинал действовать, и Стивен ощутил, что погружается в равнодушие, которого он так жаждал. Может быть, ему не полегчает от бренди, но и так плохо, как сейчас, не будет. Еще немного времени и побольше выпивки — и он, пожалуй, забудет обо всем, что причиняет боль.

— Она вам дорога. — Тихое замечание Джастина подействовало на Стивена как ушат ледяной воды. — Вот почему вы в таком плачевном состоянии.

Стивен открыл глаза и тут же осознал свое безумие. Перед ним маячили три Джастина. Стивен поспешно опустил веки.

— Понятия не имею, о чем вы говорите, — проговорил он заплетающимся языком.

— Нет, имеете, — возразил Джастин спокойно, но неумолимо. — С тех пор как вы вернулись в Лондон, вы на себя не похожи. Вы угрюмы, сердиты, враждебны и бросаетесь на всякого, кто приблизится к вам. Нельзя сказать, что до пребывания в Холстеде вы могли бы получить приз за добродушие, но теперь вы просто невыносимы.

— У меня может закружиться голова от столь цветистой лести.

— Если вам так дорога эта женщина, почему бы 232 не съездить туда и не повидаться с ней? Скажите ей, кто вы такой на самом деле. Будьте с ней честны. Если она полюбила вас, считая, что вы жалкий домашний учитель, она непременно обрадуется, узнав, что вы маркиз и наследник герцога.

— Она возненавидит меня за то, что я ей лгал, — сказал Стивен бесцветным голосом и глотнул бренди. — Больше всего Хейли уважает честность. Поверьте мне, Джастин. Ей будет лучше без меня.