— Стил, я же без макияжа и похожа на дерьмо! Какого черта!

— Я сотню раз видел тебя без макияжа. Ты замечательно выглядишь, детка. Как ты чувствуешь себя?

— Тоже как дерьмо… — Кейт смущается, забирая букет, и неожиданно крепко обнимает парня, бросив цветы на диван. — Я так рада, что ты приехал.

Ох, вот как выглядит «расслабиться в его руках».

— Если бы ты сказала раньше, что ты приболела, я бы приехал раньше и весь день обнимал бы тебя.

Кейт такая хрупкая в руках Элиота, как он прижимает её к себе, защищая от всего мира… Они счастливы в своём пузыре, поэтому я скрываюсь на кухне. Мне, как хорошей подруге, нужно приготовить бульон и как можно тише уйти.

Она не просто его трах, как говорила она, моими же словами. И я так рада за них.

Надеюсь, Кристиан действительно сможет заехать перед сном. Я скучаю по нему, дело не только в сексе, мы приняли, что пока нам лучше не встречаться у него, максимум как друзья. Не нужно лишний раз травмировать Теодора, чтобы он видел меня с утра, знал, что я была с его папой.

Я, правда, пытаюсь. Я передаю ему подарки и сладости, я балую его выпечкой, когда бываю у них, я дружелюбна с ним и прощаю ему всё его дерьмо, «детские шалости», но это не работает. На разговоры он не реагирует.

Я не хочу, чтобы Кристиан был «меж двух огней», потому что я — не тот огонь, который он выберет. И я понимаю, что это правильно… Но мне всё равно страшно.

***

С тех пор как мы стали ближе, Грей абсолютно перестал следить за временем. Я, конечно, рада, что я успела закончить отчёт, который мне сдавать только послезавтра, но… Но он обещал быть два часа назад.

Наливаю себе ещё бокал вина, отодвигаю нетронутую тарелку с салатом, и громко вздыхаю. Надо вставить два графика и я закончу.

Мимо меня к холодильнику проходит Тедди, демонстративно не смотря на меня, и я слабо улыбаюсь. Он хороший мальчишка, хоть и вредный.

— Может, тебя покормить, Тедди? Одним сыром не наешься.

Он молчит, естественно. Но я вижу по нему, что он хочет согласиться, он голодный. И сыр он не любит.

Где его няня? Почему он голодный? Она ушла чуть меньше часа назад!

— Достань то, что ты будешь есть, я помогу тебе погреть.

Из холодильника Тедди достаёт салат «Цезарь», сыр и спагетти. Пальчиком тыкает на сыр и макароны, и я накладываю ему в тарелку, сверху натерев побольше сыра. Тот ещё деликатес. Пока основное блюдо разогревается, мальчик с аппетитом уминает салат, забравшись на высокий стул за стойкой. Весь чумазый из-за соуса, смешной и очень голодный.

Если я, его враг номер один, без уговоров накормила его, то что с этой няней не так? Она хоть пыталась, или он так и ходил голодный с завтрака?! Нужно сказать Кристиану.

— Приятного аппетита, мистер Грей. Только не трогай тарелку, она горячая, осторожно!

Тедди не возражает, когда я сажусь рядом, продолжая работу, и такая идиллия между нами меня вполне устраивает. Он молчит, он сыт и доволен, он не делает ничего плохого мне. Хороший вечер.

А Кристиану лучше начать посещать курсы тайм-менеджмента. Придурок.

Предупреждаю охрану, что Теодор один дома, и кому-то надо быть рядом, а сама собираюсь домой. Я понимаю, что Кристиан очень большая шишка, но я не пустое место. Я, как верная сука, прождала его почти три часа, будто это я предложила провести время вместе, в дружеской атмосфере. Будто я навязываюсь.

Нужно попрощаться с Тедди, чтобы он не испугался, что меня нет. Я, хоть и «противная Ана», взрослая, и он в безопасности рядом со мной, как он считает, ведь взрослый рядом.

— Тук-тук, Тедди, — вхожу в его комнату, и он отрывается от паровоза на полу. — Я хотела попрощаться с тобой, мне пора домой. В гостиной Люк Сойер, и…

— Ты бросаешь меня? Потому что я плохой?

— Ты не плохой мальчик, ты вредный. И я не бросаю тебя… — мягко улыбаюсь мальчику, присев на корточки. Он рассматривает меня, о чём-то раздумывая, и горько вздыхает.

Он говорит со мной!

— Просто я не хочу тебя смущать, ведь я тебе не нравлюсь. Твой папа обещал мне помочь с работой, но до сих пор не приехал, да и я уже всё сама сделала. Поэтому мне пора…

— Понятно. Пока, — он отворачивается от меня, вытирая слёзы с лица, и отходит к своей постели. Совсем крохотный клубок, тихо плачущий от страха и одиночества. Не больше подушки.

О, боже. Я же тоже не железная! Маленький манипулятор, который то ненавидит меня, то не может без меня.