— Он не отпустит тебя, Стил. Потому что он влюблён как мальчишка.

— Откуда тебе знать, Кейт?

— Его брат сказал, что никогда не видел его таким довольным и счастливым. Предвкушающим что-то.

Он обнимал меня, и я впервые за много лет чувствовала себя безоружной. Нежной, ранимой, но не беззащитной и не слабой.

— Не трогай эту тему, пожалуйста. Дай мне просто разобраться в себе.

— Я люблю тебя, — Кейт крепко обнимает меня, и я расслабляюсь в её руках, хватая бокал со стола. — Чёрт, Кавана, ты разоришь мою коллекцию!

— Я люблю вино, я не виновата!

***

Ненавижу! Грёбаный индюк! Я верю, что Хайд был профессионалом, но сейчас он никого не слышит и лишь портит всё!

«Это моё решение, и вы должны его исполнить. Вам это понятно, мисс Стил?»

Два месяца работы в никуда!

Всхлипываю, опускаясь на кресло, и я впервые за несколько месяцев плачу на работе, из-за работы. Проклятье, мне через пятнадцать минут ехать с ним на встречу…

Придурок Хайд! С кем он спал, чтобы занять это место?! Я готова убить этого человека!

С трудом, но успокаиваюсь, собираю все необходимые документы, поправляю макияж и выхожу из кабинета, когда как раз к моей двери подходит Джек.

Держись, Стил. Вечером сходишь на массаж, свободно порыдаешь и выдохнешь.

Или просто позвонишь Грею…

— Ты готова? Все бумаги в порядке?

— Да, Джек…

— Я был бы без тебя как без рук, — ещё бы, ты же надел корону на голову.

Джек Хайд приятный мужчина. Даже симпатичный, он высокий, накачанный, светловолосый и голубоглазый, он бы нравился мне, не будь он моим руководителем и такой задницей. И раньше он был отличным руководителем, я обожала его, а сейчас…

Как настоящий джентльмен, желающий полюбоваться моей задницей, Джек пропускает меня первой, открывая заднюю дверь рабочего внедорожника, затем сам же садится рядом. Водитель отделён от нас перегородкой, и Хайд явно выпросил эту машину у исполнительного директора. Пыль в глаза перед партнёрами.

— К тебе часто наведывается Грей. Ты стала его доверенным лицом по делам нашей компании?

— Его компании, уже четыре месяца.

— Между вами что-то есть?

— Разве это ваше дело, мистер Хайд? Что может быть между мной и самим Греем? Я работаю на тебя, и оба мы — на него, Джек.

— Не нравится он мне…

Если бы он тебе нравился, я бы ревновала, клянусь богом.

— Ты не хотела бы повышение до моего места? Я мог бы помочь тебе к Рождеству. Знаешь, ежегодная ротация, я войду в совет в следующем месяце, а ты могла бы прекрасно справляться с моими делами… — рука Хайда сжимает моё бедро, забираясь под юбку, и меня охватывает жуткая паника, что я ничего не могу сделать. Даже не могу свести ноги, чтобы он не касался моих трусиков.

Урод.

Безумно сильно хочу расплакаться и пожаловаться папочке.

Ублюдок!

— Ты не боишься меня трогать после своих же вопросов обо мне и Грее? — сжимаю запястье Джека, смотря ему в глаза, и больно выкручиваю, отталкивая его от себя на сиденье. Удивительно, как голос не выдаёт меня…

По щекам текут слёзы, и меня трясёт, то ли от страха, то ли от ярости, но Хайд даже не смотрит на меня. Слава богу.

— Я сама прекрасно справлюсь с повышением, Джек. Если нет — мне есть кого просить о помощи. И я надеюсь, что это был последний раз. Забудем.

— Да. Забудем.

Хера с два! Только подойди ко мне, я забью тебя туфлей!

— И я надеюсь, что об этом инциденте с недопониманием не узнает никто, Ана.

— Конечно, мистер Хайд.

Если Кристиан узнает, что ты трогал то, что принадлежит ему — он размажет тебя. И меня накажет так, что я боюсь думать об этом… Если трогал, значит я позволила, даже если не хотела…

Чтоб тебя, Хайд!

***

Отличная пауза в отношениях. Это был мой лучший поступок за всю жизнь. Супер!

«Приезжай, пожалуйста. Я соскучилась».

А сейчас Грей ходит в одних трусах по моей квартире, разговаривая по телефону со своим замом.

Господи, боже, есть ли что-то более приятное, чем ванильный секс с Кристианом? Нет? Нет.

— Тебя что-то беспокоит? — Кристиан осторожно гладит меня по волосам, как-то нелепо, но уютно устраиваясь в моей постели, чем-то похожей на его собственную. Такая же белоснежная с чёрными вставками. Стильно, как мне казалось. — Ана?