– Может, твой не такой. – Девчонки были непреклонны.

– Детей я ему все равно родить не смогу. – Криво усмехнулась я. – А без детей он через год-два свалит от меня. Лучше уж пусть сейчас.

– Дурочка ты у нас, Светка. – В дверях появился явно подслушивающий Потап Мартинович, директор наш родной. – Если мужчина любит, то никакие дети не помеха.

– Ну-ну, - не поверила я.

– Ты не нукай, а делом занимайся. Через час важный клиент приедет, а у вас еще жена ему не подобрана. – И он, насвистывая, посеменил в свой кабинет.

Вообще Волчинский Потап Мартинович был душкой во плоти: зарплату не задерживал, агрессивных клиентов отгонял сам, был похож на колобка на ножках и нежно любил свою жену, которая старше его почти на десять лет. Мы с девчонками вздохнули и принялись трясти базы на предмет подходящей спутницы жизни для местного рыночного барыги с редким именем Ашот.

Домой идти не хотелось, так как я не была на сто процентов уверена, что мой наглый ночной гость свалил из моей квартиры. Потому я задержалась на работе еще на час, подбивая в базы дополнительную информацию. В итоге меня выгнал с рабочего места Потап Мартинович, который и закрыл на ключ нашу богадельню.

Офисное здание, в котором и располагалось наше брачное агентство, находилось всего в одном квартале от моего дома, поэтому домой я возвращалась всегда пешком. Зашла в магазин, купила пельменей на ужин. Поправится я не боялась, так как при моей комплекции пара-тройка лишних килограмм была бы благом, а не проблемой. Моей маме шестой десяток, а все тоща, как поллеща, как любит выражаться отец, наглаживая любимую жену по худому заду.

В итоге домой я попала лишь к восьми часам вечера. Тяжело поднялась по ступенькам на третий этаж, открыла дверь, и тут же встретилась с рассерженным Дубенковым, видимо, охранявшим хату до моего прихода.

– И часто ты столько работаешь? – Прищурившись, вопросил он, стягивая с меня дубленку.

– Так, древесина, если будешь меня пилить, лучше сейчас заткнись и катись куда подальше. – Буднично огрызнулась я.

– Можешь хоть раз меня по имени назвать? – Тяжело вздохнув, попросил он, подталкивая меня в сторону ванной.

– Алексей?

– А поласковее.

– Алешенька?

– Понежнее.

– Лешик?

– Вот Лешик, будет самое то. – Согласился он, подавая мне полотенце, чтобы я руки вытерла.

– Может быть, тебя Буратинкой называть в минуты страсти. – Не смогла я удержаться от легкого стеба.

– Ну и какое же я имею отношение к данному персонажу? – удивился он, усаживая меня на кухне за стол и ставя передо мной тарелку с горячими чебуреками и стакан молока.

– Это что? – ткнула я пальцем в пожаренную до золотистого цвета еду.

– Чебуреки. – Выдал он истину, закидывая пакет с пельменями в морозилку.

– Ты в магазин ходил? – Подозрительно спросила я и принюхалась к ароматному запаху мяса.

– Нет. Кусок мяса в морозилке нашел. Мука и яйца тоже были. Вот и сделал. – Развел он руками. Понятно. Значит, мама опять забегала на прошлой неделе в попытке меня накормить. – Правда, свою порцию я съел еще, когда тебя ждал.

– Так. А мясорубку где надыбал? – Я откусила приличный кусок и зажмурилась от удовольствия.

– У соседки твоей одолжил на полчаса. Которая напротив живет.

– Эта грымза тебе что-то дала? – Я чуть не подавилась от удивления.

– Чего грымза-то? Нормальная тетка.

– Так может ты у нее пока и поживешь? А что, тетке еще и сорока лет нет, так что вы можете еще проникнуться светлым чувством и красиво уйти в закат. – Предложила я.

– И что я в тебе нашел? – Тоскливо спросил Леха, усаживаясь на стул напротив.

Медведь при этом был выдворен на подоконник.

– Я вот тоже задаю себе этот вопрос. Может тебе жить негде? – Сочувственно спросила я.

– Есть. Квартира в центре города. – Обломал он меня.

– Может у тебя жена – мегера?

– Нет у меня жены. И не было никогда. – Порушил он мои надежды. А я-то надеялась, что у него дети есть. Эх, мечты-мечты.

– Тогда ты чего здесь со мной торчишь? – вяло спросила я, объевшись, и тоскливо смотря на последний чебурек на тарелке.

– Может, я любви хочу. Большой и светлой. – Усмехнулся он.

– Неа. – Я решительно помотала головой.
– Со мной получится только маленькая и темная. Найди себе девочку лет двадцати, которая еще верит в светлые чувства и крути с ней эту самую светлую.