– Дура ты, Некрасова. – Припечатал меня он. – Я к ней со всей душой, а она…

– Чего дура-то сразу? – Обиделась я. – У меня, между прочим, образование высшее имеется.

– А причем здесь образование? – Не понял он. – Дурость от образования не зависит.

– А от чего зависит?

– От генетики, наверное?

– Ничего подобного. У меня мама милейшая женщина.

– Не верю я в милых тещ.

– Папа так просто образец святости.

– Вот с тестем придется контактировать чаще.

– Чего это?

– А как я твоей руки просить буду, без тестя то?

– Какой руки? Ты с Дуба рухнул что ли? – Я даже на ноги вскочила.

– Говорю же, влюбился я. – Он тоже поднялся.

– Ты идиот! – Припечатала я, начиная метаться по кухне. – В меня нельзя влюбляться.

– Почему? – Алексей схватил меня за плечи, прерывая мою беготню.

– Потому что у меня не может быть детей. – Призналась я неожиданно даже для себя.

– Ты уверена? – Он аккуратно прижал меня к себе, успокаивающе поглаживая по пояснице.

– Две внематочные. Удалены обе трубы. – Глухо пробормотала я ему в ключицу.

– Детский дом? – Предложил он через минуту.

– Нет. – Помотала я головой, отстраняясь от него.

– Значит, будем без маленьких. – Равнодушно пожал он плечами.

– Ты не хочешь детей? – Пришла моя очередь удивляться.

– Я плохой отец, так что да. Без них будет даже лучше. – Как-то горько признался он. Вот прямо чую, что здесь какая-то собака зарыта.

– Ладно. Я в душ и спать. – Резко отстранилась я от него и вышла из кухни, на ходу стаскивая пиджачок.

Душ рискнула принять только на втором этаже. Мало ли, что этому неадекватному в голову взбредет.

Проворочавшись без сна до полуночи, все-таки сдалась и отправилась на кухню за прописанными неврологом таблетками. По пути заглянула в гостиную, отметив, что Алексей крепко спит на диване, обнимая подушку.

На кухне пришлось включить свет, чтобы найти аптечку на холодильнике. Потом с минуту рылась в медицинском чемоданчике, пытаясь обнаружить нужную мне коробочку. О, нашла наконец-то.

Когда я уже налила себе стакан воды, чтобы запить лекарство, как у меня из рук сильнейшим ударом была выбита ярко-зеленая таблетка.

– Э, ты чего делаешь? – Разозлилась я, глядя на взбешенное лицо Дубенкова.

– Что ты принимаешь? – Прорычал он, практически не разжимая губ.

– Седативное.

Он неверяще посмотрел на меня, схватил яркую коробочку и начал читать выпавшую из нее инструкцию. Потом поднял на меня тяжелый взгляд.

– Свет. Это легкий наркотик.

– Какая разница. – Взвилась я. – Главное, что это лекарство мне заснуть поможет.

– Где ты это взяла? – Спросил он, игнорируя мои слова.

– Невролог выдала. По рецепту. Между прочим, эта штука больших денег стоит. – У меня в груди проснулась жаба, когда я увидела, как этот мент выбросил содержимое коробки в мусорное ведро.

– Адрес и имя невролога запиши. – Мне в руки ткнулся блокнот с ручкой.

Насупившись, я все же выполнила просьбу, коряво нацарапав дрожащей рукой на листе испрашиваемое.

– Я могу идти, или еще допрашивать будешь? – Нервно потерла запястье, на которое пришелся удар.

– Сильно болит? – Он виновато посмотрел на руку.

– Дуб, тебе какая разница? – Устало спросила я.

– Мне большая разница. – Устало выдал он и, перехватив мою ладонь, осторожно поцеловал запястье.

Мне даже неохота стало с ним ругаться.

– Я спать пошла.
– С трудом вырвав свою руку, направилась сначала в ванную, умыться и успокоиться.

Уже вытирая лицо, заметила прикрученную новую полочку под зеркалом, которая последние пять лет валялась где-то под ванной. А на полочке стояли мужские бритвенные принадлежности. А говорит, никуда не выходил. Лапшу, значит, вешаем на уши наивным барышням.

План мести созрел сразу. Залезла за унитаз, в ящик, где хранилась всякая бытовая химия. Нашла ни разу не открытый пакетик с синькой. В ящике откопала небольшой шприц, который лежал здесь неизвестно для чего. В ковшике развела синьку, подождала, пока она вся раствориться, набрала в шприц и впрыснула его содержимое в гель после бритья. Вот так-то, мстительных блондинок обманывать.

С приятным чувством удовлетворения отправилась в свою спальню, где и обнаружила объект мести развалившимся посреди моей большой кровати.