Я подумал, надо бы проверить всё, оглядеться, прежде чем звать сюда остальных. Но эта мысль была побеждена другим инстинктом. Отвага и самопожертвование – это, конечно, круто, да и я теперь уже точно не трус, но всё-таки не хотелось бы глупо огрести от какого-нибудь бомжа…

Я всё же пересёк комнату и заглянул в проём, быстро крутанув головой вправо-влево. Там не оказалось ожидаемого коридора. Вместо этого был большой холл, с одной стороны перекрытый фигурной железной решёткой. За ней была очередная, на этот раз застеклённая будка охраны. Сквозь решётку тремя тускло-синими прямоугольниками лился далёкий свет, придавая загадочный вид окружающему. А с другой стороны холл оканчивался знакомыми стальными воротами. Любопытство взяло верх, и я, задавив в себе упрёк: «Что ж это я творю?!», шмыгнул вперёд.

***

Навесной замок на решётке был свёрнут, и я подошёл к будке охранника. Уцелевшая нижняя половина двери была распахнута, криво свисая с погнутого шарнира. На полу были рассыпаны осколки стекла, крошево драной фанеры, валялся какой-то хлам, прикрытый грязными листами газет. «Да уж, уютная квартирка…» Пройдя мимо будки, я заглянул в центральный коридор.

Далеко-далеко, в самом его конце сиял холодный отблеск дня, и вроде бы было видно пятно земли, голубой горизонт и серые кроны деревьев. «Сквозной выход. Чудно! Будет повод не задерживаться тут… Но зачем же тогда ворота? Всё равно никаких боксов для техники… И всё нараспашку. Хватило бы и обычной двери! Хотя… Вестибюль-то огромен. Может, заезжали сюда по пропускам, выгружали какое-то оборудование, материалы, секретные документы… Кхм… Ну это уж меня понесло».

Я прошёлся взад-вперёд, всматриваясь в боковые проходы. Та же картина. Правда, добавились мелкие пятнышки света по бокам – открытые двери комнат. А вокруг – абсолютная тишина. Ни намёка на чьё-то присутствие – например, шарканья ног или приглушённого дыхания. «Что делать, придётся звать остальных! Ничего, пройдём насквозь здание и благополучно вернёмся на улицу через тот выход в центре. И уж тут-то в кафе! А, впрочем, бог с ними. В бар!». С этой безмолвной тирадой я поплёлся обратно в комнату.

Вернувшись туда, я первым делом постарался отпихнуть от окна опасную кучу досок. Вскоре мне удалось немного расчистить пол, и, беззвучно крякнув, я бодро запрыгнул в проём, где был сразу же встречен вопросами.

– Ну, есть кто живой? – вальяжно протянула Ольга.

– А неживой? – весело, и, пожалуй, напрасно, Мария.

Я отрицательно мотнул головой:

– Всё в порядке, залезайте!

Словно без умысла, из чисто альтруистских побуждений я подал руку Ильнуру и, обхватив его ладонь как-бы в байкерском рукопожатии, поспешно втянул его внутрь. И тут же сам проворно спрыгнул вниз, скривив лицо в крайне услужливой мине – предложив помощь сначала Ольге.

Благополучно отправив свою даму в окно, где её принял довольно ловкий Ильнур, я наконец-то осуществил желанное – поднял Марию на руки – и, проигнорировав суетливый взгляд Ильнура, шагнул прямо с ней сначала на прочный ящик, а потом и на срез окна. Так все мы четверо оказались внутри, и наше маленькое приключение началось.

***

– Это секретный исследовательский институт! Потому и колючка… и ворота стальные… – возбуждённо тараторила девушка. – Когда началась война, фабрики эвакуировали на периферию!

«Умница, – думал я. – Поменьше детских фантазий, и всё будет просто шикарно!».

– Да? А наш город – периферия? – грубовато буркнула Ольга.

– Тогда определённо был, – вклинился я в разговор, пытаясь не допустить ссоры. – А что думает «сильная половина человечества»? М-м-м, Ильнур?

– Временный цех… для производства военных товаров.

– Хм… очень может быть! – присвистнул я, а дамы оживлённо на него глянули.

– А где оборудование, станки? – подхватила неугомонная Мария.

– Ну, как где? Вывезли, продали, расплавили…

Полушуточная чехарда слов отражалась от стен и глухим эхом рассыпалась по зданию. Мы брели по центральному коридору, подсвеченному неверным отблеском далёкой улицы, толкая запертые двери, вглядываясь в щели заколоченных проёмов, припадая к замочным скважинам, если таковые имелись, но не находя за ними ничего, кроме поглотившей всё черноты. Ильнур и Мария пытались светить туда фонариками мобильных, но лучи не выхватывали из тьмы ничего кроме голых стен да пыльного бетонного пола. Однажды свет упал на какой-то одинокий шкаф, но его полки были обрушены и пусты. Но даже если бы они ломились от какой-нибудь секретной документации, я всё равно не позволил бы спутникам безобразничать, ломая двери, чтобы туда пролезть.

Впрочем, это как-то даже слишком уж быстро всем надоело, и раздосадованная Мария топнула ножкой, остановившись посреди бесконечно длинного коридора.

– Ну вот, – протянула она. – Ничего интересного! А я думала, мы тут что-то найдём!

– Ну не надо так переживать! – снисходительно ответил я. – Давайте надеяться на лучшее. К тому же, уже немного осталось.

И мы вновь двинулись вперёд. Тогда ещё я обрадовался, подумав, что сейчас мы выберемся наружу, и мне удастся склонить компанию закончить детективный марафон. Но мои надежды не оправдались. Вскоре стало ясно, что на другом конце здания был вовсе не открытый дверной проём.