Шрифт:
Я никогда не встречалась со своей бабушкой по материнской линии. Её звали Айрис, и она умерла, когда мама была беременна мной. Моя семья говорила о ней с большой любовью, никто не произносил её имени без улыбки. Бабушка стала бесплотным образом в моём детстве: поднявшись по лестнице, можно было увидеть её портрет, а по всему дому стояли её фотографии. Бабушка Айрис казалась мне прекрасной и душой, и телом. Меня очаровали её большие глаза, каштановые волосы и изящная поза. Я познакомилась с ней через её вещи: китайские украшения, драгоценности, вышивку, над которой она работала, произведения искусства, которые собирала, и вернувшуюся в моду одежду, которую я носила. Удивительно, сколько всего можно понять по чьим-то вещам, зная, что их любили и ими пользовались. Конечно, это не то же самое, что знать человека лично, но я очень дорожила бабушкиными вещами. Её кротость и любовь к искусству и природе перешли к маме, а потом ко мне. Поэтому, когда мы думали, как назвать нашу девочку, я сразу подумала об Айрис. А второе имя Грейс нравилось нам обоим, просто потому что оно элегантное и красивое.
Ты слышишь меня, Айрис? Надеюсь, ты знаешь мой голос. Жду не дождусь, когда услышу твой, узнаю, что ты чувствуешь и думаешь. Я терпеливо жду встречи с тобой, с каждым днём волнуясь всё сильнее и сильнее.
Этим вечером я чувствовала, как ты танцуешь под музыку. Ты придаёшь мне сил, когда они мне особенно нужны. Я фотографировала последнюю летнюю свадьбу, и, когда играл оркестр, ты пиналась в такт. Как я могла чувствовать усталость, когда ты танцевала внутри меня? Благодаря тебе я забыла и о ломоте в теле, и о долгом жарком дне, проведённом на солнце. Музыка словно играла специально для тебя. Мне кажется, она подарила тебе покой и радость.
Ты должна относиться ко мне терпеливо, как я учусь относиться к тебе. Вместе мы со всем справимся. Давай держаться вместе и не забывать, что говорит бабушка: «Всё пройдёт. Это просто ещё один этап, и он не продлится вечно». Пусть это придаст нам сил в непростые времена. Я хочу, чтобы ты знала: мы очень сильно тебя любим. Ты не одинока.
Так что теперь мы ждём. Мы готовы на все сто процентов. Ты поймёшь, когда настанет время.
Два
Айрис прижалась ко мне всем своим маленьким тельцем. Казалось, она сразу же освоилась, найдя удобную позу, которую явно собиралась «записать» в любимые: лёжа на мне вертикально, положила голову мне на плечо.
– Ты сделала это! – проговорил Пи Джей, поцеловав меня, держа Айрис за крошечную ручку и улыбаясь. У дочки оказались тёмно-каштановые волосы, и я прижимала её к себе так долго, насколько хватало сил.
Мы встретились с Айрис Грейс раньше, чем ожидали. Она родилась за несколько недель до срока в сентябре 2009 года: 7 фунтов 3,5 унций, каштановые волосы и голубые глаза. Не буду притворяться, говоря, будто мне было легко, но я никогда, ни на секунду, не пожалела о своём решении рожать дома. Я полностью доверяла своей невероятной акушерке, не боялась и не волновалась, но нуждалась в пространстве и тишине. Я ходила вокруг дома, к бассейну, от бассейна, вверх по ступенькам, вниз по ступенькам, спокойно лежала в одиночестве. Включала и выключала музыку, когда хотела. Прислушивалась к своим чувствам и телу, и окружающие старались идти в ногу с моими желаниями. Знаю, всем тем, кто находился рядом со мной всю ночь, когда я рожала, тоже было нелегко, в том числе и Пи Джею. Временами мне просто хотелось отключиться и позволить телу отдохнуть без всяких вмешательств, накапливая необходимую энергию.
Пока я находилась с акушеркой, Пи Джей держал Айрис на руках, и я никогда не забуду выражение его лица: они оба словно пребывали в собственном мире. Даже сейчас, закрывая глаза, я снова слышу шёпот Пи Джея:
– Привет. Как дела, Айрис? Какая ты хорошенькая! Ты просто замечательная, и всё у тебя будет замечательно. Твоя мамочка здесь, и с ней тоже скоро всё будет в порядке. Не бойся, крошка Айрис, я не дам тебя в обиду. Всё будет хорошо. Нас ждут самые удивительные приключения на свете – подожди немножко и увидишь.
Я отдыхала, набираясь сил, чтобы перебраться в соседнюю комнату на диван. Уютное гнёздышко, дополненное одеялами, чаем, пряником и Айрис на руках, таило в себе столько удовольствия. Я похихикала над крошечной шапочкой – подарком акушерки. Мой маленький эльф выглядел довольным. Она спала, я отдыхала, а потом пришло время первых посетителей: счастливых бабушек и дедушек. Когда мой отец взял Айрис на руки, сразу стало понятно, что она произвела на него сильнейшее впечатление. Он устроился в кресле, мама присела рядышком, не переставая улыбаться, и оба смотрели на Айрис с обожанием.
– Осторожнее с головкой! Поддержи здесь, – командовала мама, когда папа решил передать ей Айрис. Как же чудесно было смотреть на родителей, обнимающих их первую внучку. Я знала: что бы ни случилось, любящая семья её никогда не оставит.
После Рождества, волшебного и в то же время совершенно изматывающего, мы решили крестить Айрис. Но её сон становился всё менее предсказуемым и более неуправляемым. С каждой неделей эта сторона жизни постепенно выходила из-под контроля. Просто уложить дочку вечером спать стало настоящим испытанием: она признавала только меня и устраивалась на моём плече, пока я гуляла, слушая музыку, или лежала на мне в кресле-качалке. Поддерживать сон Айрис также оказалось невозможным. Она просыпалась через час или два и плакала, пока не получала моё тёплое плечо, движение и музыку. Это утомляло: к тому времени, как я отправлялась спать, уложив её, меня снова будили.
Я не могла поверить своему счастью, когда Айрис заснула в своём крестильном платьице, пока мы шли в церковь от родительского дома. Она утомилась за беспокойную ночь, и на сей раз это сыграло мне на руку: дочка спокойно проспала всю церемонию, пока не настал её черёд, и она мужественно позволила викарию побрызгать ей лоб.
Родные и друзья затем вернулись в расположенный напротив церкви дом моих родителей на обед. Айрис выглядела недовольной, поэтому я переодела её в одежду помягче, но ей по-прежнему не нравилось, когда кто-либо, кроме основных членов семьи, держит её на руках. Она любила песню «She'll Be Coming 'Round The Mountain» – только она и успокаивала дочку, пока Айрис находилась внизу вместе со всеми. Так что мы пели ей эту песню, а потом Айрис захотелось побыть подальше от шума и суеты.