— Будет лучше, если вы продолжите свой путь в одиночестве. Лубяное уже видно. До свидания.

Но так легко Павлу отделаться от нее не удалось. Ирина прижала свою лошадь к его коню так, что ему пришлось отклониться назад. Глаза углями горели на ее зеленовато-бледном лице. Ее голос срывался:

— И это благодарность за то, что я так долго ждала вас, не приняла столько выгодных предложений! Теперь в качестве награды вы позволили занять мое место женщине, которая появилась неизвестно откуда, которая умеет привлекать людей блестящей оболочкой, сверкающей маской. А ее капризам вынужден подчиняться даже надменный Павел Темляков. Я ненавижу вас! Ненавижу вас всех!..

Она умчалась так стремительно, будто за ней гнались. Павлу стало не по себе. Вот и все, что осталось от гордой Ирины Песковой, когда с нее слетела оболочка хорошо воспитанной девушки!

Он провел рукой по глазам, будто хотел стереть образ пригрезившейся ему ведьмы. И в его ушах зазвучал другой — мягкий и мелодичный голос.

Павел пустил лошадь галопом.

Он нашел мать в комнате перед камином, который излучал ровное тепло. Спокойствие и мир, наполнявшие комнату, гармонично дополнялись видом этой женщины. Павел поцеловал мать.

— Как хорошо, что я снова с тобой, мама.

— Ты долго отсутствовал, я заждалась тебя. Ты встретил Ирину?

Павел устало опустился в кресло.

— Я немного отдохну, потом переоденусь. Да, я встретил Ирину и проводил ее почти до самого Лубяного.

— Ты не находишь, что девушка сильно изменилась?

— Можно сказать и так. Мы все переоценили ее. Но где Татьяна?

— Она уехала вместе с Дашей на машине.

— С шофером?

— Нет, они уехали одни.

Павел нахмурился и сказал с упреком:

— Ты не должна была допустить этого. В темноте по нашим дорогам сейчас ездить опасно.

— Да, Паша, но я не предполагала, что Татьяна уедет надолго. К тому же я узнала об отъезде, только когда проснулась — я, признаться, прикорнула после обеда. Мне сказал об этом наш шофер.

— И она не объяснила тебе цель своей поездки?

— Нет.

Павел вскочил и начал мерить комнату длинными шагами. Потом он остановился перед матерью, которая с беспокойством следила за ним.

— Своеволие Татьяны переходит все границы. И мы должны немедленно пресечь такое поведение. А теперь извини меня, я должен переодеться.

К ужину Татьяна не вернулась. Прошло еще несколько часов. Мать и сын сидели рядом и пытались читать, но вздрагивали при каждом шорохе.

— Может быть, она в Черном Верхе? — нарушила Тамара тягостное, затянувшееся молчание.

— Не думаю. Иначе она сказала бы нам, как обычно. Звонить туда я не хочу. Незачем беспокоить тетю Надю.

Они продолжали ждать. Мать украдкой следила за сыном, который старался скрыть беспокойство за напускным равнодушием. В полночь Павел поднялся.

— Ждать дальше не имеет смысла. Пора спать.

Тамара Темлякова прижала к себе сына:

— Ты хочешь обмануть свою мать, Паша, — тихо сказала она. — Тебя мучает не только беспокойство…

Павел отпрянул назад. Глаза его потемнели.

— Оставим это, мама. Пошли лучше спать. Спокойной ночи.

Но ночь не была спокойной. Мать ворочалась с боку на бок в своей постели, а сын делал то же самое на диване, на котором растянулся, не раздеваясь.

Невыспавшиеся Темляковы встретились за завтраком. Тамара выглядела печальной. И даже лицо Павла, обычно бодрое по утрам, носило следы глубокой усталости. Они молча пили кофе и едва притронулись к еде.

— Может быть, заглянем в комнату Татьяны? — спросила тихо мать. — Вероятно, там найдем какие-то разъяснения.

— Конечно, найдем. Правда, у меня нет ни малейшего желания идти туда, но в конце концов обстоятельства вынуждают.

Когда они вошли в комнату Татьяны, в глаза прежде всего бросились три фотографии на письменном столе. На первой Павел узнал молодого человека, который в день свадьбы так неожиданно появился и так же быстро исчез. На второй была женщина средних лет с властным лицом, а на третьей — пожилой мужчина, вероятно, отец Татьяны, потому что сходство этого человека с ней было неоспоримым. Строгое, будто из камня высеченное лицо, оживленное умными глазами.

Они прошли в ее спальню. Там стоял нежный аромат Татьяниных духов. Перед постелью лежал ковер, а на нем — распечатанное письмо. Должно быть, оно упало, а Татьяна не заметила.

Павел поднял письмо. Он прочитал и протянул его матери. Та тоже прочла письмо и беспомощно посмотрела на сына.

— Что теперь делать, Паша?

— Ждать, — ответил он так резко, что мать вздрогнула.

Если бы в этот момент Татьяна видела их лица, она, несомненно, пришла бы в ужас. К несчастью, дорога заняла гораздо больше времени, чем она предполагала.