Подойти к столу Саха не решился и лишь жадно поглядывал на мясо и вино. Особенно на баклажку с вином – бродяга никогда не отказывался от выпивки. Как про него с непривычной теплотой в голосе говаривал Тимофеич – тот еще алкаш, советской закалки. Тимофеич же порой покупал и наливал Сахе сто, а то и двести грамм самогона. Для разогрева души – смеялся он.

– Спасибо – сухо кивнул я Сахе и вновь склонился над тарелкой, показывая, что не намерен продолжать беседу.

– Слухами базар полнится, слухами базар живет – пропел Саха, не двигаясь с места – Кто-то продает, иной покупает, третий на руку нечист. Угости старика пиалой винца и услышишь поучительную историю, добавь к вину толику мяса, чтобы поддержать угасающие силы рассказчика и узнаешь немало интересного.

– Я не торговец, Саха – пробурчал я, пережевывая очередной кусок мяса – Неинтересно. Иди своей дорогой.

– Чертова дюжина чужаков появилась на горизонте и с размаху нырнула в наш омут, изрядно замутив прозрачную воду и пробудив спящих щук – торопливо выпалил Саха, и следующий кусок мяса завис в воздухе, не добравшись до моего рта.

– Чужаки? – медленно переспросил я – Знаешь, что о них?

– Слухи словно вода – просачиваются сквозь каждую щель и если редкие капли упадут на плодородную почву, то росток знания не замедлит проклюнуться и вырасти в стройное дерево мудрости и всеведения,… но чтобы росток не зачах, а рот рассказчика не пересох, их надо обильно полить из кувшина твоей щедрости, друг мой Битум-джан. И вот тогда…

– Саха! Говори нормально! – рыкнул я, не выдержав потока бреда.

– Тринадцать чужаков прибыли в город – совсем другим голосом поведал бродяга, делая небольшой шажок вперед – На большом армейском грузовике. Если угостишь куском мяса и глотком вина – расскажу остальное. Что скажешь? Не слишком большая цена за горячую информацию?

– Горячую? – хмыкнул я – Саха, очнись. Про чужаков уже весь город знает. А грузовик я и сам видел, знаю и про огнестрелы.

– Рано утром была перестрелка – осторожно добавил Саха, с надеждой поглядывая на меня подслеповатыми глазками – Сильно стреляли. Ребятня несколько пригоршней гильз насобирала,… опередили меня, гаденыши пронырливые, обогнали старика немощного…

– Вот сейчас чуток теплом потянуло – сказал я и указал на рваное сиденье напротив – Садись.

Обрадованный Саха поспешил плюхнуться на предложенное место, потянулся было грязными пальцами к мясу, но я быстро пресек поползновения, отодвинув тарелку в сторону.

– Ну-ну – я укоризненно покачал головой – Так дела не делаются. Сначала убеди меня, что твои россказни стоят куска мяса и пару стаканов вина.

– А не обманешь? А? – пытливо уставился на меня Саха, сглатывая набежавшую слюну. Потрескавшиеся губы смыкались и размыкались, напомнив мне о морщинистой черепашьей пасти. Столь же беззубой и столь же пересохшей.

– Сегодня ты второй, кто меня об этом спрашивает – усмехнулся я, неспешно отрезая небольшой ломтик мяса – Ты говорил о перестрелке?

– Да-да, о перестрелке – пробормотал бродяга, не отрывая жадного взора от моих мерно работающих челюстей – Знатно постреляли.

– Продолжай – поощрил я рассказчика.

– Ладно – решился Саха – Слушай. За трилистниками, что в окраинном бывшем новом микрорайоне, пришлые чужаки схлестнулись с кем-то из наших. С кем конкретно неясно, но поговаривают, что это были люди Пахана. Мол, обозлился он, что Бессадулин за его спиной договорился с чужаками. Чем закончилась стрельба, никто толком не знает, а кто знает, тот молчит. Одно известно точно – пришлых было тринадцать, а осталась только дюжина. Один исчез. Как под землю провалился. Бойцы Бессадулина весь город перетрясли, в каждый подвал заглянули, но так чужака и не нашли. Только следы крови на песке.

– Перестрелка была в бывшем новом микрорайоне? В том, что с тремя домами трилистниками? Уверен? – удивленно переспросил я.

Было чему удивиться – я наткнулся на труп во втором районе, а это считай другой конец города. Городок у нас маленький, но и здоровому человеку понадобится самое малое пару часов, чтобы преодолеть такое расстояние, через все руины и завалы. Прямого пути не существовало – только в обход и только если знаешь местность. Заплутать не заплутаешь конечно, но время потеряешь будь здоров. Ну ладно – час. За час можно успеть, если знаешь дорогу, как пять пальцев. Если здоров и не истекаешь кровью. Как мог тяжелораненый чужой человек преодолеть путь в два с лишним километра через руины обрушившихся зданий и песчаные барханы? Он должен был умереть не преодолев и треть дороги.

– Ты точно уверен, Саха?

– Уверен, Битум-джан – довольно закивал плешивый Саха, проворно подтаскивая к себе тарелку с под остывшим мясом – А что?

– Да нет, ничего – внешне безразлично хмыкнул я – Просто странно это все. Что они в том районе потеряли? Там же один хлам…. Но не мое то дело. Про чужаков понятно, что еще интересного поведаешь? – спросил я, сделав вид, что собираюсь забрать у плешивого информатора мясо.

– Еще? Битум, побойся Аллаха Милосердного! – возопил Саха, вцепившись в тарелку обеими руками – И так все как на духу рассказал!

– С чего бы мне это бояться гнева Аллаха? – с недоумением спросил я – Да я прямо как истинный правоверный живу – скармливаю с трудом заработанное мясо всяким обманщикам! Мясо отдай!

– Стой, Битум! Стой! Слушай! Пахан пообещал награду за пропавшего чужака – живого или мертвого. Солидный куш пообещал! Немного ни мало огнестрел «Макаров» и пять патронов к нему! Или другими товаром одарит – чего пожелаешь, то и получишь! Слово дал!

– Прям-таки сам Пахан слово дал? – не поверил я.