– Да кто ты такой, сопляк?! – Мин тоже выхватил меч, но от того, что был пьян, чуть не выронил его.

– Я сказал развязать немедленно! – тихо повторил Намсури и надавил клинком на горло солдата сильнее. Тот отошел и убрав руку с ножен, принялся развязывать нас и поднимать.

– Тебе это не сойдёт просто так с рук. – тихо прошипел Мин и пошатываясь развернулся в сторону выхода, еле впихнув свой меч в ножны.

– Привести хозяйку дома увеселений ко мне! Немедленно! – отдал приказ Намсури, и стража засеменила в ту сторону, из которой нас с Мирой приволокли.

Не церемонясь больше ни с кем, мужчина подхватил нас на руки и понёс в противоположную сторону. Мира блаженно зажмурилась и прижалась к груди мужчины. Спина адски болела, но эта девушка почему-то улыбалась. А вместе с ней успокоилась и я. В его руках было действительно хорошо. Намсури нёс нас бережно и крепко, будто сокровище.

Где-то через минут десять не меньше, мы вошли во двор уютного деревянного дома. Вокруг было темно, но я разглядела деревья и приземистые топчаны у входа. А от него к нам на встречу выбежала женщина в белом переднике. Она ахнула и приложила руку ко рту, что бы скрыть насколько испугалась.

– Господин, что случилось с этой девочкой?

– Су Хи, приготовь отвар из целебных трав и нарежь бинтов. Нужно обработать её раны. – мы вошли в дом и прошли к широкой двери, которая видимо вела в спальню Намсури.

Он бережно положил нас боком на низкую кровать, так что бы лишний раз не прикасаться к спине.

– Мира, что произошло? – мы подняли глаза и наткнулись на злой прищур карих омутов.

– Я прислуживала, а он... Он… - и тут девушку начала бить дрожь от воспоминаний о прикосновениях той твари. – Я прокусила его губу.

– Ты прокусила его губу? – Намсури опешил и нахмурился.

– А что мне было делать? Он набросился на меня, как на одну из тех развратных девиц! – она хотела было подняться, но вскрикнула и опять опустилась на постель.

– Господин, прибыла госпожа Цань из дома увеселений. – Су Хи занесла бинты и раствор в глиняной миске.

– Зови сюда! – отмахнулся Намсури и вдруг очень нежно погладил нас по голове. – Не бойся! Больше тебя никто не тронет, даю слово. – он нагнулся и поцеловал Миру в лоб. Девушка потупила взгляд, и словив рукой одну из его длинных прядей волос, легонько потянула.

– Сури… - посмотрела она, на успевшего подняться, мужчину. – Спасибо.

А тем временем я застыла в голове этой девицы, как вкопанная. Смотреть на эту картину со стороны еще пол беды, но чувствовать это всё вместе с Мирой совсем другое. После таких прикосновений, что ей, что, к моему удивлению, мне, было наплевать на адски болевшую и разодранную спину.

– Генерал вы хотели меня видеть? – женщина, которая оказалась хозяйкой этого гнусного борделя, вошла в комнату и прошила нас обеспокоенным взглядом.

– Цань, о чём я тебя просил? – Намсури встал рядом со мной и сложил руки на груди, обращаясь к притихшей женщине.

– Господин Намсури, прислуги не хватало. Вы же только вернулись с поля боя и сами должны были понимать куда пойдут все мужчины после такого? Поэтому я отправила Миру разливать напитки.

– И она, каким то чудом очутилась рядом с генералом Мином? – спокойно спросил Намсури.

– Я и помыслить не могла, что он станет приставать к прислуге, когда вокруг куча наших девушек. – сбивчиво продолжала оправдываться Цань.

Намсури на это ничего не ответил. Он просто подошел к деревянному шкафчику и, достав оттуда кошель, бросил его к ногам женщины. Монеты внутри громко зазвенели, и Цань удивлённо взглянула на мужчину.

– Вы хотите купить Миру?! – от этого заявления в нас с Мирой поднялась волна гнева.

– Эта девушка итак моя! – холодно произнёс он, и мы резко встрепенулись, а Мира чуть рот не раскрыла. – И я ее не покупаю, а собираюсь на ней жениться!

После этого заявления в шоке были все женщины присутствующие при этой беседе. Мира привстала, я ахнула в её голове, а глаза Цань стали походить на огромные блюдца.

– Генерал, при всём уважении, но император такого не допустит. Вы же должны понимать последствия своего импульсивного решения? – попыталась призвать к здравому рассудку мужчины Цань.

– Император уже сосватал мне первую жену, тринадцатилетнюю дочь одного из чиновников Курултая. Поэтому, как мужчина он меня поймёт.