Раф прижал к груди разбитую голову брата, зажмурившись крепко-крепко.

Пока в звенящей тишине полного одиночества он мог уловить едва различимое редкое дыхание, он знал, что он не лидер и не глава семьи, впервые в жизни молясь, чтобы это навсегда так осталось.