— В том, что у вас у всех вон какие животы, а я еще совсем недавно не мог досыта поесть.

— Но сейчас у тебя много земли, много денег, — снова вставил первый купец. — Неужели тебе мало?

— У тебя, я думаю, не меньше, и буду рад, если ты со мной поделишься.

Купцы, словно сговорившись, повалились на пол.

— Видит Бог, — перекрестились они, — не осталось у нас ничего. Все от страха перед тобой в пропасть кинули.

— Коли боялись меня, так надо было деньги не в пропасть, а к ногам моим бросить. И вообще, — жупан поморщился, — надоело мне с ними разговаривать, Черный Джюра. Займись-ка ими, а я пойду подышу свежим воздухом.

Черный Джюра осклабился. Он любил такие минуты, когда жупан оставлял его один на один с жертвой и позволял ему делать все, что он пожелает, лишь бы жертва не лишилась окончательно чувств и не забыла, в каком месте она спрятала драгоценности. Черный Джюра отстегнул и бросил на кресло свой черный плащ, неотъемлемую частицу своего имени, кивнул одному из ратников, тот мигом принес ему тяжелую кожаную суму, позвякивавшую металлом. Купцы испуганно переглянулись и подались назад, словно желая вжаться в стену. Ратники, предчувствуя развлечение, оживились. Черный Джюра развязал мешок, порылся в нем и вынул оттуда пару длинных щипцов и железный обруч для сжимания головы. Купцы вздрогнули, но пока молчали. Черный Джюра прошелся по ним серыми с желтым волчьим блеском глазами, выбирая первую жертву. Один из ратников услужливо принес Черному Джюре два табурета, на один из которых он положил вытащенные из сумы орудия пыток, а на другой сел сам сотник.

— Ну-ка, молодцы, давайте сюда вон того, самого брюхатого, — ткнул пальцем Черный Джюра в купца, вторым вступившего в разговор с Алтомановичем.

И тут же два молодца подбежали к купцу и схватили его за руки. Но тот глухо замычал, уперся ногами в пол и вырвал свои руки у молодцов. Те, обалдев на миг, бессмысленно взглянули сначала на купца, затем на сотника и тут же снова навалились на купца, на сей раз пытаясь заломить ему руки за спину. На помощь им подоспели еще двое ратников, одарив купца для начала мощными тумаками и тычками. Подведя его к Черному Джюре, они повалили купца на колени и связали руки. После этого двое ратников отошли, а двое остались стоять рядом, ожидая приказаний. Черный Джюра еще раз сверкнул глазами, почесал черную голову, поскреб давно не бритый подбородок. Затем рука его потянулась к соседнему табурету и взяла щипцы.

— Ну-ка, откройте ему рот.

Ратники с готовностью принялись выполнять приказ. Впрочем, и сам купец счел за разумное больше не сопротивляться. Черный Джюра опытной рукой зубодера прошелся по нижнему ряду крупных, желтых зубов купца и выбрал два наиболее крепко сидящих. Все остальное произошло в считанные мгновения. Черный Джюра приладил щипцы, нажал что было мочи… Зубовный хруст, дикий вопль и кровавый фонтан родились одновременно. Массивное тело купца тут же обмякло и осело на пол. Черный Джюра был доволен. Сбившиеся в кучу купцы затрепетали.

— Давай следующего, — прохрипел сотник.

Следующие два ратника подхватили ближайшего к себе купца и, пока первые ратники отволакивали потерявшего сознание и лишившегося двух зубов толстяка в угол, поставили новую жертву на колени в самом центре кровавой лужи. Сцена повторилась с той лишь разницей, что одновременно с воплем и фонтаном крови в зале появился Алтоманович.

— Смилуйся над нами, пресветлый жупан, — грохнувшись на колени и ползком приближаясь к нему, завопили купцы.

— Готовы ли вы за свою свободу заплатить выкуп? — высокого роста, щуплый, но удивительно пропорционально сбитый жупан Никола смотрел на этих пресмыкавшихся перед ним, еще так недавно могущественных людей. Он их ненавидел и презирал, и у него не было никакого желания миловать их, но он чувствовал, что сегодня получит от них ту сумму, какую назовет.

— Назови свою цену.

— Ежегодный святодмитровский налог. — Алтоманович снова удобно устроился в большом, мягком кресле.

— Но этот налог может получить только государь Сербии, — взмолились купцы.

— Тогда объясните, почему несколько раз сей налог получал мой дядюшка, князь Воислав, и его супруга, моя тетушка Гоислава? — усмехнулся Никола. — Или вы считаете, что я ниже их рангом и заслугами?

Купцы молчали, не зная, что ответить.

— Вот видите, — нахмурился жупан, — вы считаете меня недостойным получать святодмитровский налог и в то же время хотите, чтобы я смилостивился над вами. Я, которого вы считаете недостойным.

Купцы, стоя на четвереньках, все еще безмолвствовали.

— Черный Джюра, что же ты остановился? Или руки у тебя устали, или щипцы сломались?

— О нет, пресветлый, и руки в силе, и щипцы целы. Давайте следующего.

Черный Джюра приосанился. Присутствие жупана еще больше вдохновляло его. Ратники вцепились в высокого худого купца, который в тот же миг, словно прозрев, заорал:

— Но ты требуешь невозможного, пресветлый жупан! Тебе ли не знать, что о том, кому платить святодмитровский налог, решает вече…

Получив удар по темени, купец замолчал. Однако уже через минуту его рев прорезал все залы дворца. И его зубы утонули в кровавой луже.