Шрифт:
Жано. Я вам сейчас помогу, сударь. И этим заработаю себе лишнее поощрение.
Радиорепортер. Ладно-ладно. Давай отвертку. Соедини поскорей эти концы.
Оба лихорадочно работают.
Жано. Не беспокойтесь, сударь. Я знаком с электротехникой.
Гром аплодисментов.
Иона. Кажется, первое отделение кончилось.
Несмотря на Жано, радиорепортеру все-таки удается смонтировать и установить свою аппаратуру. В сопровождении двух прислужников, Виктора и Тотоля, в ризницу пулей врывается преподобный отец Сорей. Мальчики переодеваются и выходят уже в костюмах скаутов.
Виктор и Тотоль (приветствуя Жано). Утро вечера мудре...
Жано ...нее!
Иона кладет свое вязание и встает со стула.
Сцена третья
Сорей(стремительно ходит взад-вперед в развевающейся сутане, поправляя то ворот, то манжеты. Садится, обмахивается платком, снова встает). Здравствуйте, здравствуйте все! Сколько народу в церкви. Нет, сколько народу! С ума сойти!
Иона(пытается снять с него сутану на ходу). Какой успех, ваше преподобие!
Сорей. Сегодня я их захватил... Никогда мне это настолько не удавалось! Я чувствовал, как они все трепетали у меня в руках! Какое это удивительное ощущение, когда весь зал замирает от восторга... Осторожно, Иона, ты мне делаешь больно. (О радиорепортере.) А кто этот молодой человек?
Радиорепортер(делая шаг вперед). Сударь... простите, преподобный отец. Меня прислало французское радиовещание для интервью, на которое вы любезно согласились.
Сорей(кокетливо). Ах, я совсем забыл! Дружочек, дайте мне минутку передохнуть... Я совершенно разбит. Жизнь проповедника так волнительна! Так насыщена! (Садится в кресло-исповедальню.)
Иона подает ему зеркало. Сорей смотрится в него. Виктор и Тотоль подносят ему губку и тазик, Жано — полотенце. Сорей полощет рот, плюет — словом, ведет себя, как боксер в перерыве между раундами, промывает свою вставную челюсть и т. д.
Радиорепортер. Разумеется, преподобный отец. Пожалуйста, отдохните.
Сорей. Виктор, душенька, предложи бокал вина господину репортеру. (Снова смотрится в зеркало, принимая разные позы, потом возвращает зеркало Ионе.) На, возьми, Иона. Старею. Ужасный вид. Немного пудры, пожалуйста.
Виктор(с поклоном). Какого вина подать, господин кюре?
Сорей. Хорошего. Из большой бутылки. И возьми красивые бокалы... Налей и мне капельку. (Обмахивается своей шапочкой.) Боже мой, боже мой! А откуда эти прекрасные цветы? Ах, моя паства опять делает глупости!.. (Поднялся с кресла и, скрестив руки на груди, наклонившись к корзинам, вдыхает аромат цветов.) Какой аромат! Восхитительно! Ах, какие цветы!
Иона(подходит к нему). Поднимите руки, господин кюре. В вашем распоряжении только десять минут до начала второго отделения.
Виктор подает бокал вина радиорепортеру и замирает в ожидании, держа другой бокал. Жано и Тотоль в это время заняты тем, что из толстого, как кабель, шнура, поддерживающего оконный занавес, вяжут совершенно невероятные узлы.
Сорей(Ионе). Но от кого они? Ничего (делает движение в сторону «зала»), в крайнем случае они подождут... (Берет из одной из корзин карточку, читает.) Петит-Эскуроль! О, это баронесса! Иона, какой успех! Эта дама приходит очень редко... Да, это — слава!.. А цветы!.. (Преклоняет колени.) Благодарю тебя, господи! Виктор, налей еще вина господину репортеру. (Пьет). И мне.
Виктор. Слушаю, господин кюре.
Сорей(к Жано и Тотолю). Что это вы там делаете?
Тотоль. Вяжем узлы для ловли австралийской собаки, господин кюре.
Сорей поднимает руки. Иона, взгромоздившись на кресло, снимает с него сутану. Сорей остается в нижнем белье в горошек.
Сорей. Давайте-давайте, мальчики, старайтесь быть полезными. Помогите этому господину... Иона, ты меня щекочешь, собака!
Иона. О, извините, господин кюре... Прошу прощения. Старею.
Сорей. Нет-нет, не выдумывай. (Радиорепортеру.) Представьте себе, у Ионы просто мания, что он стареет... А чувствует он себя так, будто ему двадцать лет. Он моложе меня... просто поразительно. Так о чем вы хотели меня спросить, дитя мое?
Радиорепортер(глядя на часы). Преподобный отец, дело в том, что моя передача идет прямо в эфир... и уже пора начинать.