– Конечно, конечно, только мы её Нинель Крокодиловна называли, это у Тони нашей все Нинуши, Олюши и тому подобное. Думаю, вы заметили уже! – опять засмеялась Валентина Каземировна.

– А почему Крокодиловна? – сквозь смех, проговорила Ольга.

– Так, а как её ещё называть!? Она же слова доброго за все время здесь не сказала. Уж не знаю, в каком она подразделении в милиции служила, но если вдруг кто из подростков тут нашалит, так его сразу в милицию таскать начинают. Мы так подозревали, что это она стучала. И как Витю то угораздило с ней связаться?! Вся жизнь под откос, и у него, и у сына его. Не удивлюсь, что и он в местной тюряге сгинул.

– Валюша, ну прекрати! Несчастная баба эта Нинуша, – сказала Антонина Анисимовна, – всю жизнь с преступниками проработала, как тут доброту сохранить.

– Ой, Тоня, какая ты наивная, – посетовала Валентина Каземировна, – сама понимаешь, что это изначально такой нрав надо иметь. Вот ты бы не смогла там работать, добрейшей души человек!

– А что с Виктором Сергеевичем случилось? Они с Ниной женаты были? – спросила я.

– Да кто ж его толком знает?! Он же, можно сказать, сразу исчез, как она появилась. Уж где он её нашёл, мы так и не поняли, – ответила Валентина Каземировна, – он до пенсии служил на подводной лодке. Если я не ошибаюсь, то даже до генерала дослужился. Здоровый мужик, рукастый, каждый субботник с нашими мужиками лавочки мастерил, песочницы – качели. За зиму подростки все переколотят, а он потом мастерит и не ропщет. Дети они есть дети. И сына своего к труду приучал, хороший мальчишка был. В институте учился хорошо, и спортом занимался. Всегда поздоровается, поможет сумки донести, очень почтительный молодой человек. А тут в одну весну вдруг пропали они!

Мы же всем подъездом всегда праздники гуляли, заселились в 91м году, практически все одного поколения, и сдружились все пока переезжали. Времена то сложные были, мужики инструментом менялись и помогали друг дружке, Петрович с двенадцатой квартиры у нас с трубами – кранами мастерски управлялся, Митрич со второй плотник, какой ещё поискать, был и двери и окна всем правил. Вот Новый год у нас традиционный был, всю ночь по гостям ходили, на улице прям во дворе каток заливали и хороводы водили. И нам весело, и детям благодать. Так и на 23 февраля и на 8 марта гулянья устраивали всем подъездом, все 10 этажей. Вот времена то были! Сейчас такого и быть не может. А в тот год, по-моему, 96ой или 97ой, Новый год, 23 февраля мы встретили вместе – Витя со Славиком тоже с нами были, и никакой Ниной здесь и не пахло, а вот на 8 марта их не было, мужики стучали и звонили им, никто не отвечал. Мы и не тревожились сначала, ну мало ли, может, уехали куда, а вот когда на Первомай они не появились, тут мы уже заволновались.

– И главное, мне-то слышно, что в квартире кто есть, слышимость-то у нас тут, сами знаете какая, – продолжила Антонина Анисимовна, – у Вити голос ещё сильный такой был, командирский. Периодически слышала его, а не встречала ни разу после 23 февраля. Стучала несколько раз к ним, но никто не открывал. А тут на Первомай мы собрались шашлык жарить на улице, за домом, мужики столы на скорую руку сколотили, мяса, овощей, вина накупили, закусок наготовили, мы с Надюшкой с четырнадцатой квартиры пирогов напекли. Несколько раз к Вите в квартиру стучались, никто так и не подходил к двери. Уже застолье вовсю, колонки музыкальные Митрич в окно поставил, мы и пели, и танцевали. И тут кто-то увидел на балконе Витю, стоит на нас смотрит, мужики уже разгорячённые были, давай звать его, а он палец к губам приложил, рукой махнул, как прощается и в квартиру зашёл. Ну, тут то многим не по себе стало, вдруг, что случилось у мужика, а сказать стесняется. Собрали небольшую делегацию, шашлык и закусок наложили, бутылку прихватили и отправили к Виктору, я с ними пошла. В этот раз нам открыли, но не Витя и не Славик, а та самая Нина. Но и то не открыла, а приоткрыла и гаркнула: “Чего вам?” Мы немного опешили, конечно. Мужики давай приглашать их к нам, а эта дамочка опять злобой пышет: “Ой, шли бы вы отсюда, пока не разогнала ваш шалман, устроили тут попойку в центре города”. Я смелости набралась и говорю: “ Славика хоть отпустите, повеселится пацан”. А эта в ответ: “Нет больше вашего Славки, и не будет. Пошли вон”. Так и ушли мы, не понимая ничего. А через пятнадцать минут нам всем не до веселья стало, приехал ОМОН, все в касках – масках уложили всех мужчин на землю, нас к стене, потом мужиков в автобус загрузили и увезли, штрафы им всем выписали и отпустили через три часа. Что к чему мы тогда так и не поняли, это спустя время уже догадались, что это Нина своим позвонила.

– Да конечно она! Кто б ещё! Микрорайон новый, все так гуляли, и участковый в курсе был, а то и с нами гулял, – подтвердила Валентина Каземировна и продолжила рассказ, мы молча слушали, жуя нежнейшие пироги и стараясь запомнить все детали, – через пару дней мы Тониного сына подослали постучать к ним, якобы Славика позвать гулять. На стук из-за двери Нинка крикнула, чтобы не ходил сюда больше. Тут мы разволновались не на шутку уже и участковому нашему позвонили, чтобы пришёл с проверкой, что там за краля такая объявилась?! Он и пришёл, в этот же вечер и его даже в квартиру пустили, но выскочил он оттуда минут через пять, как ошпаренный. Петрович ему потом звонил, но тот не говорил ничего, отговорками отделывался, а через пару недель появился новый участковый. И вот тогда началась комедия, по квартирам ходил, якобы жалобы поступают от соседей: одни водку палёную продают, другие самогон варят, третьи без прописки живут, четвертые незаконно квартиру сдают, пятые уголовника прячут, всем досталось. И все, как положено с обысками, с понятыми. Перессорились тогда все страшно. Некоторые до сих пор не общаются. Вот так появится один брехливый пёс и всех перепортит! Так и Нинель Крокодиловна! А как мы все славно жили до её появления!

– Так Виктора Сергеевича никто так и не видел больше? – спросила Ольга.

– Видели летом на балконе, почти каждый день. Я как-то храп слышала, спал он там, видать, – сказала Антонина Анисимовна.

– Да, там кровать односпальная стояла и тумбочка, балконы-то большие. Получается он там летом жил? – спросила я.

– Не удивлюсь, с такой-то грымзой, – закатила глаза Валентина Каземировна, – а зимой его на «Скорой» увезли, я с Ториком гуляла и видела. Вывели его, он на себя похож не был, постарел сильно и еле-еле шёл, а мужику и 60 не было. И все, после этого его никто не видел. Крокодиловна то и сама тут редко появлялась, а может и шмыгала невидимкой.

– Да нет, может и шмыгала, но не каждый день точно, – сказала Антонина Анисимовна, – она если дома была громко, разговаривала всегда и дверь металлическую же поставила, она если грохочет, то по всему подъезду слышно. А она шмыганет, с часок проорётся и уходит. Уж с кем она туда приходила, не знаю, но только её голос слышен был. Видно, не одна квартирка то у неё была!

– А может она просто сумасшедшая была? – спросила я.

– Ну, сумасшедшая вряд-ли, так лихо мужика окрутила, но точно со странностями, – ответила Валентина Каземировна, – ладно, что мы все о плохом-то?! Расскажите лучше о себе! Где работаете? Детишки есть у вас?

– Я врач – педиатр по образованию, работала в роддоме на полставки, дежурила одну ночь в неделю, чтобы диплом не потерять, а сейчас не работаю, занимаюсь домом и сыном. Сынок у меня одиннадцатилетний, очень хороший мальчик, учится хорошо, иногда характер, конечно, показывает, но ничего – перерастёт! Если вам уколы, капельницы надо поставить, то обращайтесь. Я с третьего курса института работала медсестрой, руку набила и сейчас колю всем родственникам, – быстро рассказала я о себе, в надежде, продолжить разговор об интересующих нас людях.