И сам мешочек, и перекатывающееся в нем нечто живо напомнили нашу нянечку Мирославу Остаповну, по-простому няню Миру. Она иногда по вечерам приносила вот такую торбочку с бочечками и предлагала поиграть.

Сейчас из похожего мешочка в огромной лапище Ронибура появился какой-то шарик размером с грецкий орех, завернутый в темный лоскут ткани.

Я даже шею вытянула, чтобы разглядеть вещичку, извлекаемую из материи. Ничего там интересного не оказалось, просто белый шарик. Из другого кармана мужичок вытащил спички. Вот тогда и началось интересное. Спрятав снова задернутый шнурком мешочек в карман, Ронибур зажег спичку, поднес ее к шарику, лежащему на ладони, и несколько раз провел спичкой над ним, как будто пытался лучше рассмотреть.

И вдруг шарик полыхнул ярким светом! Я от неожиданности отшатнулась и ударилась о торчащий на стене тоннеля выступ.

— Ой! — вскрикнула, не удержавшись, и потерла руку. — Предупреждать же надо!

Ну вот, теперь синяк будет. Потом и про синяк забыла, с восторгом пытаясь разглядеть прижмуренными глазами, что происходит. Я же думала сначала, что гном этот шарик поджег, а оказалось, он его просто осветил! И шарик зажегся. Он горел ровным белым светом как лампочка-двухсотка.

— Что это такое? — спрашиваю, отведя завороженный взгляд от мини-светильника.

— Солнечный камень, — последовал ответ.

— И все? А другие его как называют?

— Никак, другие о нем ничего не знают.

Надо же, как интересно! И почему другим ничего не известно, хотелось бы узнать? Потому что хитрые гномы его никому не показывают? Спрашивать об этом воздержалась, вдруг собеседник обидится? Вместо этого задаю другой вопрос:

— Долго он гореть будет?

— Дня два, пока не сгорит полностью, — возобновляя движение, пробасил вождь, — только тогда потухнет.

Быстренько срываюсь с места, догоняю главного гнома и снова пристаю с вопросами.

— И погасить нельзя?

— Нет, нельзя.

— А если спать нужно или еще что, надо же его как-то выключить?

— Тупая девка, — раздался голос за спиной, — заверни во что-нибудь, и все.

— Рэгит! — пробасил угрожающе вождь, — сам сильно умный. Тебе напомнить, как ты в кузнечное горнило взрывной порошок подкинул, а потом все селение пожар тушило? Мало тогда отец твой всыпал тебе? Забыл, как на задницу месяц сесть не мог?

Во время обличительной речи Ронибур даже приостановился и оглянулся на непутевого племянничка, а потом двинулся дальше. Я тоже быстренько обернулась. Не надо было этого делать! Хоть не видела бы, с какой яростью вспыхнули прищуренные глаза гнома.

Рэгит мне точно не простит такого унижения! Как пить дать, выберет момент и устроит какую-то каверзу. Придется все время настороже быть.

Может, мне прямо сейчас немного отстать и попытаться воспользоваться кристаллом переноса, который невольно сильно сжала в кулаке? Так вроде бы неудобно: Ронибур в гости позвал. И с женой его познакомиться хотелось, а также посмотреть, как другие люди живут. В данном случае гномы. И про камушек подробнее узнать: где, что, как?

О светящихся минералах Дин наверняка знает, раз пользуется кристаллом переноса.

Обязательно его об этом спрошу. И о камушке этом солнечном нужно рассказать мужу, все-таки вещь классная! Такой малюсенький шарик, а освещает дорогу метров на пятнадцать вперед.

А потом я так резко остановилась, что шедший за мной герой-любовник влепился мне в спину и обхватил руками почти за талию. Даже скорее за то, что ниже талии, и застыл, изображая памятник. Старший гном обернулся.

— Рэгит! Что еще такое? Отпусти девушку!

— Так я же, — начал было мелкий, моментально освобождая меня от нежных объятий, — ничего не делал.

Не обратив никакого внимания на гномскую перебранку, я стояла, пораженная пришедшей в голову мыслью. В рассуждениях о необычных камнях и о том, что рассказывать Дину, а что нет, я уже неосознанно воспринимала себя рядом с мужем, а не где-нибудь еще. Так что, выходит, я уже подумала и приняла решение?

***

Не успела дверь за наглым скелетом захлопнуться, как в нее ударилась и разлетелась на осколки еще одна бутылка.

— Ха! Подумаешь, родители! Ну, приехали и приехали, я тут причем? — проворчал Дин, снова разваливаясь в кресле и забрасывая ноги на столик. — Найдут, куда им определиться.

От выпитого голова у него неприятно кружилась, перед глазами летали какие-то разноцветные мушки. Но свое главное предназначение алкоголь нисколько не выполнил, на душе легче не стало. Пытаясь избавиться от наглых мушек, глаза закрылись и расстроенный мужчина наконец вырубился.

Скорое пробуждение оказалось еще неприятнее, чем засыпание.