— Пап, — сказал я, и присел рядом с ним. Он приобнял меня одной рукой, а потом сказал:

— Ничего, я справлюсь. Смерть жуткая штука. Она никого не щадит. Ну, ладно, не будем о грустном. Почему ты приехал один? Где твоя мама, которая является моей женой? Моя дочь? А как Софи?

— Софи выписали ещё вчера. Они втроём уехали к её тёте, — сказал я спокойно.

Папа сжал желваки, резко встал с кровати, что я аж подпрыгнул, и заходил по палате. Херня, кажется, зря мама не предупредила его сама.

— Ну, и ты считаешь это нормальным? Ана должна была сказать мне, куда она собирается ехать днём!

— Папа, это совсем недалеко от Сиэтла…

— Это ещё и за городом? — прорычал он, злобно сияя глазами. Фигня, я только усугубил это!

— Пап, они решились неожиданно!

— А ты на чём добрался? — спросил Кристиан. Всё, тебе жопа, Грей младший.

— На Ауди. На твоей, — ответил я, предельно спокойно.

Папа сжал пальцами переносицу и, закрыв глаза, задал вопрос:

— Поцарапал?

— Нет.

— Ударил? — спросил он, скрипя зубами.

— Нет.

— Испачкал салон?

— Да нет же!

Папа открыл глаза, моментально округлил их, склонив голову набок:

— Пора покупать тебе машину, — строго сказал он.

— Давно пора! — обрадовавшись, сказал я.

— Меня выпишут из больницы и подумаем над этим.

— Ладно, — согласился я.

Тебе совсем не жопа, Грей.

Кристиан потёр виски, потом, встал с постели и заходил по палате.

— Знаешь, хорошо, что ты пришёл. Я хотел тебе позвонить и обговорить кое-что… Вообщем, приступим к делу, — я напрягся, уловив серьёзность его тона, — Здесь, в моём ежедневнике, на страницах триста двадцать семь — четыреста пятнадцать, написано где что лежит, как кого зовут, а также, примерное количество контрактов, которые ты должен подписать у меня в офисе. У нас с тобой одна подпись. Внешний вид, должен быть тебе известен. Строгий деловой костюм, белая рубашка, галстук… Вот ключи от моего кабинета, — папа говорил отрывисто, как босс, а у меня дрожали руки.

Неужели, мне придётся побыть в его шкуре, сидеть в его кресле… Моё выражение лица, видимо, выражало лишь ужас, что отец спросил:

— Что с тобой?

— Я… я не готов.

— Тед, ты, наверное, не понял. Это всего лишь один день. Даже полдня. Пока ты окажешься в «Грей-Хаусе», время будет около полудня. Ты должен подписать несколько контрактов, из тех, что тебе принесут, но каждый ты должен подробно изучить, вникнуть в каждое слово, и поступить так, как будет выгодно кампании. Я бы с радостью сделал это сам, но не могу, так как меня будут обследовать и делать ещё чёрте что. Тут же, в моём ежедневнике, есть тебе подсказка. Я пишу его давно и вывел некоторые правила, которых нужно придерживаться, чтобы не прогадать и не ошибиться. Страницы сто - сто двенадцать тебе помогут. Я отмечу, — он что-то черкнул в ежедневнике, — Пожалуйста, Тед.

Херня. Вот же херня! Как мне повести себя сейчас? Я рассчитывал, что начну этим заниматься через лет тридцать минимум! И что мне делать теперь? Ладно. Один день из чужой жизни — это не так много.

— Пап, я попробую. Но я не знаю, как мне быть с мистером Кальтцом.

— Что-то знакомое… Кто он? — спросил Кристиан, сведя брови.

— Учитель экономики. Я уже приготовил ему массу письменных работ, за все мои долги, и, теперь, нужно подготовить ещё пять устных ответов. Я вряд ли успею это сделать, если поеду в офис.

— У меня появилась идея. Расскажи ему об этом дне работы в «Грей-Хаусе». Уверен, что никто из его учеников не проверял свои знания на практике в такой стоящей кампании. Да и вообще, не проверял нигде, — сказал папа просто, слабо улыбаясь.

Чёрт, почему я не такой инициативный?

— Вы гений, мистер Грей, — сказал я папе, взяв ежедневник и ключи.

— Я надеюсь, что мой сын похож на меня не только внешне, мистер Грей, — ответил он с иронией.

Мы обнялись.

— Ладно, иди. Не буду задерживать. К тому же, мне ещё нужно задать перцу своей жёнушке.

Мы попрощались — я отправился домой.

В машине я начинал ощущать себя как-то по-новому. Не могу сказать, что я чувствовал что-то определённое, это были смешанные чувства… Моё новое восприятие себя прервал звонок iPhone.

— Да, — ответил я Адаму Флинну.

— Привет, Тед. Как школьные годы? — подкалывает он меня.

Сам-то он уже второй курс, как студент, и гордится этим, как павлин.