Подросток или юноша могут переживать положительную идентификацию не только с родителями. Сходные процессы могут иметь место и в отношении других референтных лиц. Когда малыш или подросток воспринимает реального человека или киногероя, которые совершают агрессивные действия, у него возникают процессы идентификации и связанные с ними мыслительные операции. В их числе – интерпретация увиденного, атрибуции, проекции, процессы интроекции и другие.

Социальные психологи уже много лет исследуют влияние телевидения на психическое развитие детей. Они заметили, что дети и подростки склонны воспроизводить в своем воображении, в сфере сознания, увиденные агрессивные стычки. Они представляют себя в роли агрессивных киногероев, переживая идентификацию и воображаемое исполнение роли другого. Они в своем воображении одерживают победы, такие, которые им недоступны в реальной жизни. Предполагается, что подобные когнитивные процессы помогают подросткам приобрести схемы агрессивного поведения [26] .

Здесь мы видим интереснейший пример того, как внутренний психический защитно-компенсаторный процесс способствует развитию у индивида новых форм поведения. Мы имеем в виду, что процессы воображаемого исполнения роли героя, с которым подросток идентифицирует себя, имеют несколько функций, одной из которых является психологическая самозащита фрустрированного подростка: он ведь осознает, что не является героем, ощущает себя слабым и т. п.

Многочисленные факты из реальной жизни и психологические исследования показывают, что часть детей девиантных родителей, имеющих антисоциальные установки, тоже становятся девиантными и совершают преступления. Подобные факты нетрудно объяснить работой механизмов положительной идентификации и ее поведенческого выражения – подражания. Такие дети составляют больше половины всех детей девиантных родителей.

Однако не все дети идут по стопам своих девиантных родителей. Почему? Мы предлагаем гипотезу, согласно которой такие дети имеют отрицательную идентификацию с девиантными отцами, вследствие чего у них начинает работать защитный механизм формирования обратной реакции и установки [27] . Таким путем сын преступника может стремиться стать лояльным гражданином и даже защитником законов и общественного порядка. Редко, но так тоже бывает.

Однако есть еще один возможный путь, который был обнаружен в результате исследований американских психологов Д. Фаррингтона и других. Вот каким образом обобщает их данные Л. Берковиц: «…вероятность того, что подростки станут нарушителями закона, уменьшается, если социально девиантные отцы относятся к ним с любовью и у них хорошие отношения с матерями. Около половины подростков, имеющих девиантных и не любящих их отцов, стали преступниками. В то же время закон нарушила лишь одна пятая часть тех мальчиков, чьи отцы также были преступниками и (или) алкоголиками, но относились к своим сыновьям с теплотой и любовью. Если некоторые из антисоциальных отцов служили моделью для их сыновей, то их влияние, по-видимому, сказывалось лишь при особых, ограниченных обстоятельствах» [28] .

Случай, когда отец мальчика является любящим сына преступником, в результате чего сын не идет по его стопам, нам представляется несколько парадоксальным. Почему? По той причине, что при таких взаимоотношениях сын обычно имеет положительную идентификацию с отцом и подражает его поведению. Почему же этого не происходит? Такой результат возможен в двух случаях: а) если ребенок не знает о преступности отца; б) если отец запрещает сыну вести себя так, как он сам. Конечно, и при таких взаимоотношениях между отцом и сыном возможно формирование у мальчика обратной реакции и отрицательной идентификации с отцом, особенно если у ребенка появились другие объекты позитивной идентификации.

Но элементы парадокса имеются и в том случае, когда мальчик подражает преступному поведению отца, который его не любит и с которым у него в лучшем случае могла устанавливаться только негативная идентификационная связь со следующей психо-логикой: «Вот каким человеком нельзя быть!». Но на самом деле, как показали исследования У. Маккорд, имеет место обратное: дети нелюбящих и преступных родителей также выбирают преступный путь. В чем тут дело?

Такие случаи попытался объяснить Л. Берковиц. Он высказал предположение, что дети будут подражать своим нелюбящим отцам-преступникам только в том случае, если «уже предрасположены вести себя подобным образом» (Указ. соч., с. 233). Поскольку такие мальчики уже жили в семьях, в которых отцы их не любили и конфликтовали с их матерями, то вероятность того, что они имеют антисоциальные агрессивные установки, велика.

Мы считаем, что в таких случаях речь идет о существовании у мальчиков подсознательной антисоциальной установки, которая актуализируется и порождает антисоциальные действия под впечатлением примера отца. Чаще всего подражают отцу-преступнику фрустрированные мальчики: исследования показывают, что чем сильнее фрустрирован человек, тем с большей готовностью подражает агрессивным действиям других людей. Поскольку подражание, особенно повторяющееся, очень часто является поведенческим выражением идентификации, то можно высказать следующую гипотезу: предыдущая фрустрация активизирует работу механизмов идентификации с агрессором.

Существует еще один и очень сильный фактор, определяющий возникновение идентификации ребенка с отцом или подчиненного (ведомого) с руководителем (ведущим, лидером).

Известно, что индивид Р1 обладает властью над Р2 в том случае, когда контролирует над его поведением и даже мыслями, имея возможность поощрять или наказывать его. Из области психологии власти и лидерства мы знаем, что специалисты различают такие виды власти, как власть поощрения, власть наказания, информационную власть, власть экспертную и другие.