Перед нами фактическое обучение определенной адаптивной стратегии, в которой был представлен смягченный вариант принципа справедливости. Если человеку удается «снизить свою планку» требовательности к соблюдению принципа справедливости, он реже и менее остро будет фрустрироваться в тех случаях, когда другие обращаются с ним несправедливо. Нарушения принципа справедливости станут для него обычными событиями, он будет считать их «в порядке вещей».

К этому вопросу можно подойти исходя из современных представлений об уровнях притязаний личности, а также с применением развиваемой в социальной психологии «теории справедливости». Можно сказать, что у людей имеются разные уровни притязаний в области основных социальных норм, в том числе относительно нормы справедливости. Снижение этого уровня делает человека более толерантным к нарушениям принципа справедливости. Надо сказать также, что понимание справедливости меняется в процессе возрастного развития личности.

Однако следует иметь в виду, что субъективное «чувство» нарушения принципа справедливости не всегда правильно отражает реальное положение вещей. Человек может вообразить, что с ним обходились несправедливо, тогда как тщательный анализ ситуации показывает, что это не так. Когда у индивида появляется такое «чувство» (то есть комплекс переживаний, состоящий из сомнения, сожаления, оскорбленности и т. п.), то оно в первую очередь означает, что он спонтанно делает соответствующие атрибуции другому человеку, группе или даже обществу в целом.

«Чувство» нарушения принципа справедливости у человека может переживаться и на основе неверного понимания этого принципа. Например, эгоцентрический человек может подумать, что люди к нему несправедливы каждый раз, когда препятствуют удовлетворению его эгоистических потребностей.

Такой инфантильный эгоцентризм свойствен также определенным этносам, не говоря уже о многих индивидах, каких немало в каждом этническом или полиэтническом обществе. В этнологии известен следующий достаточно типичный случай: европейский христианский миссионер отправляется в Южную Африку с целью распространения своего вероучения. Он долго обучает группу добровольцев-аборигенов, и наконец наступает пора их принятия в христианскую общину. В качестве последнего экзаменационного вопроса он задает одному из них вопрос: «Скажи мне, брат Тутси-Мутси, что такое справедливость и что такое несправедливость?». – «Я это хорошо понимаю, патер», – отвечает человек. – «Справедливо, когда я ворую коров соседнего племени и несправедливо, когда они воруют мои коровы». Читатель понимает, что вопрос принятия Тутси-Мутси в христианскую общину был отложен на неопределенное время. Стал ли он христианином – нам неизвестно: из Южной Африки пока ничего не сообщают об этом.

Ясно, что при таком эгоизме и эгоцентризме, при таком понимании справедливости, всякого можно подозревать в совершении несправедливых действий по отношению к себе. А подозревать – означает делать атрибуции.

Многочисленные исследования показали, что агрессивность и антисоциальные установки детей впервые возникают в семье, после чего переносятся и на внесемейные объекты. Исследования Д. Фаррингтона и особенно Дж. Паттерсона показали следующее: «Если мальчик становится агрессивным в результате интеракций с другими членами семьи, у него развивается тенденция к социально неадекватным действиям и в других, внесемейных ситуациях» [46] . В результате этого он переживает неудобства как в школе, так и в группе сверстников и, наконец, находит себе место в делинквентных группах.

Иначе говоря, антисоциальная установка, возникшая в семье, переносится в другие социальные ситуации и обобщается. Но почему? Ответ, по-видимому, надо искать в следующем: у ребенка возникает отрицательная установка к авторитетным лицам в образе родителей, после чего она обобщается и выражается в виде пренебрежительного отношения к авторитетам вообще. Читатель наверняка помнит, что в настоящей главе об этом явлении мы уже говорили.

Истинность такого предположения становится более очевидной, когда мы знакомимся с результатами исследования «плохого семейного менеджера».

Дж. Паттерсон на основе длительных исследований пришел к определенным выводам о том, что такое плохое семейное лидерство, выражающееся главным образом в неправильном реагировании на асоциальное и просоциальное поведение детей. Он заключил, что, как сжато передает его мысль Л. Берковиц, «…родители антисоциальных подростков недостаточно успешно справляются с выполнением четырех важных функций «менеджмента»: 1) они недостаточно контролируют активность своих отпрысков, как в домашних ситуациях, так и вне дома; 2) они не умеют адекватно дисциплинировать их антисоциальное поведение; 3) они не вознаграждают в должной мере просоциальное поведение детей; 4) они (как и другие члены семьи) недостаточно успешны в решении проблем» [47] .

Очень интересно следующее наблюдение: есть родители, у которых все эти недостатки и ошибки выражаются вместе, в комплексе. Создается впечатление, что существует качественно своеобразное явление «плохого менеджера». Родитель, который плохо контролирует ребенка, одновременно не способен дисциплинировать его, плохо применяет имеющиеся в своем распоряжении средства поощрения и наказания.

Нам кажется, что данное чрезвычайно интересное для психологии и педагогики явление можно исследовать и с другой точки зрения, что позволит раскрыть его новые аспекты. Мы имеем в виду, что данную проблему можно рассматривать как неправильное применение родителями своей власти и всего того, что находится в их распоряжении в качестве базы для их контроля над детьми. Это плохое лидерство. Но вопрос в том, работа каких типов лидеров отличается этими недостатками? В этой области следует шире применять теорию К. Левина, Т. Адорно и его группы, а также измененный вариант типологии лидеров, предложенный Д. Бомринд. Все остальные особенности плохого семейного лидерства и его последствия подлежат тщательному исследованию.

Для нормальной, просоциальной социализации детей мы должны четко понимать и осознать различие между их просоциальным и антисоциальным поведением и, соответственно, вознаграждать за первое и наказывать за второе.

Оказывается, для «плохих семейных менеджеров» это нелегкое дело. Они сами плохо понимают различие между этими двумя формами поведения и, следовательно, не могут правильно реагировать на поведение своих детей.