– Заткнись, – миролюбиво попросила ее полненькая брюнетка. – Хора Пятницкого тут не хватало.

– Могу ансамбль «Березка». – Калмычка поднялась, задвигалась, довольно пластично замахала руками.

– Друг степей калмык!.. Слыхала, чего сказала?

– Ничего не слышу, ничего не вижу, никому ничего не скажу, – продолжала петь и кружиться калмычка.

– А если копытом?

– У тебя копыта?.. Интересно. Не знала. – Танцующая подошла к брюнетке, заглянула под платье. – Девки, правда копыта!.. Лошадиные!.. Сороковой размер! Она конь, девки!

– Сучка косорылая…

Девицы сцепились, стали пинать друг дружку, рвать патлы, визжать от боли.

Те, что в камере, бросились их разнимать. Образовалась куча-мала, крикливая, размахивающая руками, по-своему жестокая.

Круглова не вмешивалась, забилась в угол, смотрела на происходящее со страхом и прорывающимся истеричным смехом.

В коридоре показались двое полицейских, один из которых тащил за собой гибкий пожарный шланг.

– Прекратить! – орал сержант. – Черта с два отсюда выйдете, биксы!

Второй полицейский мигом открутил кран на шланге, направил тугую струю на дерущихся.

Девицы завизжали, бросились врассыпную, две самые безбашенные вцепились в решетку, вызверились на полицейских:

– Совсем осатанели?.. Чего делаете, уроды?

– Назад, шмохи! – кричал полицейский со шлангом, продолжая поливать. – Давно не мылись, акошевки?.. Бесплатный душ!

К полицейским подошел капитан Акулов. Девки притихли, стали ждать его распоряжений.

– Что здесь происходит? – спросил Акулов.

– Вот, товарищ капитан, банный день девочкам устроили, – объяснил второй полицейский, закручивая вентиль. – Сами пожелали.

Акулов хмуро взглянул на задержанных, кивнул ментам:

– Хватит упражняться. Сейчас будем составлять протокол.

Круглова узнала его, кинулась к решетке.

– Товарищ капитан!.. Это я, Круглова!.. Надежда! Надя! Здравствуйте!

Акулов остановился, удивленно взглянул на нее, не до конца понимая, кто это.

– Ну, которая из ресторана!.. Обманутая! Которую кинули!.. Узнали? Круглова!

– Вот те на, – усмехнулся тот. – Теперь узнал… С тебя и начнем. – Кивнул сержанту: – Приглашай вот эту пеструху.

Полицейский открыл дверь, выпустил Круглову. Она поправила мокрые волосы, одернула прилипшее к телу платье, зашагала широким шагом за капитаном.

Акулов, уставший, с воспаленными глазами, закончил что-то писать в протоколе, полистал паспорт Кругловой, отложил его в сторону, поднял на нее глаза.

– Оказывается, Круглова, вы не такая уж и овечка… Серьезным бизнесом занимаетесь.

– Первый раз, товарищ капитан, – прижала руки к груди Надя. – Подруга уговорила… Вместе в магазине работаем.

– Днем в магазине, ночью на панели?

– Честное слово, первый раз.

– Будем считать, что поверил. – Акулов снова полистал паспорт. – Последствия представляете?

– Выгонят с работы?

– Не исключено. Но это потом. А сейчас протокол, штраф, и вы у нас на учете. В картотеке.

– Как это?

– Вы теперь наш клиент, уважаемая Надежда Васильевна. Любое правонарушение, милости просим в отделение.

– А я больше не буду правонарушать. Клянусь!

– Посмотрим. Каждая из твоих подружек говорит примерно то же.

– Они не мои подружки!.. Первый раз вижу. Даже шмотки не мои!

– Слышали, знаем, стараемся верить.

– А вы не старайтесь!.. Вы поверьте! Я не хотела идти. Боялась!.. Даже мамка не знает.

– Теперь узнает.

– Плохо, – прошептала Круглова. – А штраф большой?

– Учитывая ваш долг перед рестораном, приличный.

– У меня вовсе нет денег… Были, правда, заведующая выписала. Пять тысяч. Но я отдала Кириллу.

– Кому?

– Кириллу. Который обманул меня.

– Вы его видели?

– Ночью явился, побитый, покоцанный… Еле на ногах держался. Попросил денег, я дала.

– Кто ж его побил?

– Не знаю. Какие-то люди караулили возле подъезда. – Надежда достала мобильник. – Вот даже эсэмэску прислал. – Нашла текст, протянула полицейскому. – Вот, глядите. Прочитала, чуть не разревелась. Видать, совсем плохо парню.

– А вам хорошо? – спросил капитан, прочитав текст.

– Тоже плохо. Особенно сейчас… Мать жалко. Да и Кирюшу тоже. Как бы не убили!