Егор Валерьевич и Ольга Марковна первыми из Котовых отметили новоселье.

Семья сына (все руки никак до ремонта толком не доходили) въехала на «маковку» лишь спустя полгода. Въехали, прожили два месяца, и как-то муж устроил в кабинете громогласную выволочку прислуге. Поорал немного на домработницу чисто профилактически, через пять минут на «верхотуре» образовалась мама Оля.

– Николаша, мы слышали каждое слово из твоего выступления. В чем дело?

Оказалось, проводя каминные трубы, рабочие-головотяпы допустили некий промах: на нижний этаж спускались все громкие звуки из кабинета Николая. Наверх они поднимались, если только мама Оля голову в камин просунет. Но суть не в том.

Камины решили не перебирать. Во-первых - грязно. Во-вторых - кабинет младшего Котова самое тихое место в квартире и вопят там крайне редко. В-третьих - строительный казус признали аттракционом, местной достопримечательностью: почти полгода мама Оля развлекалась запихиванием головы в камин, громогласно взывая к сыну:

– Коля?! Ты уже поел?! У нас пирожки с капустой, приходи на ужин!

Внизу под кабинетом старшие Котовы сделали гостиную с камином, где мама каждый вечер увлекалась сериалами.

– Об этом каминном казусе многие знают?
– спросил в итоге Паршин.

– Да все, - пожала плечами Юлия.
– Любимая забава мамы Оли. Мы головы в камин не запихиваем, так что она привыкла, если ей не отвечают.

– Свекровь знает, что вы собирались разводиться?

– Нет. Родители считают, сын уехал отдохнуть.

– А Таня знает?

– Да. Я ей сказала. Не нашла другой жилетки.

– А сыновья?

– Я думаю, что тоже, - усмехнулась Юля.
– Татьяна навряд ли удержит в себе такое известие. Свекровь и свекра пожалеет, отдаст честь известить о новом разводе Николаю. Но с сыновьями - поделится.

– Как, думаешь, они отреагировали на известие?

– Как?
– собираясь с мыслями, переспросила Юлия.
– Эдик... сложный мальчик... Хотя какой он мальчик, балбес двадцатичетырехлетний. Не работает, не учится, ловко манипулирует чувством вины отца и матери.

– А чем мать перед ним провинилась?

– Чем?
– печально усмехнулась мачеха балбеса.
– А тем, что распустехой стала - потолстела, в халаты нарядилась, не смогла папеньку удержать. Эдик из породы людей, обожающих искать виноватых. Причем сам он своей жизнью крайне доволен - трясет отца и мать как груши, чуть что, на комплексы пеняет. А комплексы эти, - Юля развела руками, - сплошные выдумки, манипуляции лентяя и хитреца.

– А Валентин?

– Валька молоток. Восемнадцать лет, учится в строительном, увлекся игрой в «Дозор». Знаешь такую забаву?.. Малолетки и дяденьки постарше на машинах по городу катаются, знаки, метки всякие разыскивают? Котов обещал машину подарить, если сын хорошо зимнюю сессию сдаст. Валик уже экипаж под себя подбирает...

В прихожей раздалась трель вызова домофона. Приехала бригада, а сыщик не успел спросить о главном - о терках в бизнесе покойного.

* * *

Общую реакцию оперативно-следственной бригады на присутствие в квартире Паршина можно выразить словами капитана Ханькина:

– Паршин - ты?! Откуда? Я, блин, думал ты четвертый литр у Зыкина дома допиваешь, а ты тут, бродяга!

Буквально час назад конопатый рыжеватый Ханькин забегал в кабинет Зыкина и с горечью, по причине дежурства, отказывался от стакана. Закусил «всухомятку» парой бутербродов и пожелал ребятам отдохнуть еще и «за того парня, за тех, кто в море».

Приезд по «адресу» Саши Ханькина Паршин посчитал хорошим знаком: отличный Александр мужик. Дельный, головастый, без чинодральских фанаберий. Добро людское помнит.

Со следователем тоже повезло: от СКП приехал Дима Павлов, которого Паршин не просто как облупленно знал, сам в люди выводил. Лет пять назад Дима сыщика Олегом Сергеевичем величал, хотя разница в годах не великая. Уважал, чертяка, увидев, издали кланялся и улыбался.

По инерции он с пониманием отнесся к просьбе старшего приятеля не набирать понятых из близлежащих квартир, а пригласить кого-то из охраны или обслуги дома.

Три года назад и Ханькин, и Павлов грудью вставали на защиту Паршина, когда того заставили уволиться из органов за избиение на уличном задержании гада-насильника, оказавшегося сынком высокопоставленного чина.

Примерно в половине одиннадцатого основные следственные мероприятия были завершены, эксперты отбыли; три приятеля расселись по креслам-диванам Юлиной гостиной, и Саша Ханькин выразился так:

– Хреновые твои дела, Сергеич. Хорошо хоть... Прости, не в качестве недоверия, а для порядка я Зыкину звонил, и тот подтвердил, что ты встретил дамочку на их глазах, случайно. Все подтвердили, что ты предлагал ребятам в кабаке продолжить, но Зыкин настоял и вас к себе повез. Вдова тебя из магазина чуть ли ни силком в гости уволокла. И должен понимать, если б не наше старое знакомство, увез бы я вас с дамочкой отсюда... на ночевку не по адресу. Улик, Сергеич, выше крыши.