— Не представляю… — сквозь зубы процедил Зуо.

— Но как же они это делают? — продолжал я.

— В жопу! Они трахают своих жертв прямо в жопы!

— В жопы? — снова ахнул я, — Сэмпай, представляете? Прямо в жопы! — выразительно взглянул я на Зуо.

— Старик! Черт тебя подери! — портье наконец не выдержал, водрузил старика себе на плечо и силком затащил его в комнату, — Комната 666 прямо по коридору! — кинул он нам и захлопнул за собой дверь комнаты. За стеной еще продолжалась возня и вопли старика о проклятых гомосеках, а мы направились к нужной комнате. Точнее, к ней направился Зуо, а я первые пару минут валялся на полу, корчась от Внезапной боли в животе. Я вот не пойму, неужели сэмпай так неравнодушен к моему животу? Или в него бить больнее?

— Поднимайся! — прошипел Зуо, встав перед нужной дверью, и я, тихо застонав, поднялся на трясущиеся ноги и доковылял до сэмпая.

Комната 666. Стоя напротив этой обшарпанной, потрескавшейся от старости и заплесневевшей двери, складывалось впечатление, что мы с Зуо герои какого-то ужастика, которые, шагнув навстречу неизвестному, уже никогда не вернутся обратно!

— А вдруг это дверь в саму преисподнюю, — предположил я вслух, на что Зуо издал что-то вроде смешка и постучал в дверь.

— Открыто, входите, — донесся до нас электронный голос. Зуо без тени сомнения открыл дверь и зашел внутрь. Я поспешил за ним на тот случай, если сэмпаю внезапно понадобится помощь! Моя помощь! Самому смешно…

Оказались мы в маленькой комнатушке, в которой едва умещались одноместная кровать, стол и стул. В комнате были занавешены окна, из-за чего разглядеть в ней что-то, кроме силуэтов, возможности не было. У окна стоял некто в темном балахоне и накинутом на голову капюшоне.

«Секта? Сатанисты? Фанаты Зуо?» — начал я мысленно перебирать возможные варианты.

— Локи, если не ошибаюсь, — подал голос человек-балахон.

— Он самый, — грубым голосом ответил Зуо, — вы хотели поделиться какой-то информацией о ПКО-вирусе? — продолжил сэмпай. При этом стоял он прямо напротив двери, а одна его рука была чуть заведена за спину, явно готовая в любой момент выхватить из-за пояса пистолет и пустить нашему странному собеседнику пулю в лоб.

— Именно… — кивнул капюшон, — но данную информацию произносить вслух опасно, — предупредил он, делая шаг к столу, — Вот то, что вам нужно, — некто извлек из глубокого кармана своего балахона письмо и положил его на пыльный стол, затем вновь отошел к окну. Зуо медленно подошел к столу, взял с него письмо, прощупал, видимо проверяя, нет ли там чего-то опасного, а затем засунул его в задний карман джинсов.

— Надеюсь, ваша информация поможет нам, — сухо бросил Зуо, выходя из комнаты.

— Я тоже на это надеюсь, — спокойно кивнула фигура и повернулась к окну. Интересно, почему же этот незнакомец показался мне таким знакомым?

Гости Ника ушли, но парень еще какое-то время не снимал своего балахона, представляя себя персонажем какой-нибудь приключенческой фантастической книги, в которой в богом забытом городке происходит встреча двух различных рас, передающих друг другу какую-то важную информацию.

— Но это не книга… это всего лишь жизнь… — выдохнул он, наконец, и направился к выходу. Данная информация была не последним, чем он собирался помочь в войне с ПКО-вирусом.

====== Седьмой круг Ада: 67. Три медных монеты ======

Мой вдох как четыре огромных планеты,

А выдох — всемирный потоп бытия.

Мой выбор решают три медных монеты,

Орел или решка — не лгут никогда.

Монеты просты, не кричат и не помнят,

И им наплевать, буду жив я иль мертв.

Три медных монеты, не зная пощады,

Свободу и смерть выбирают без слов.

«О, как ты наивен!» — мне шепчут на ухо.

«О, как же ты прост!» — мне твердят без конца.

Простые созданья, гниющие в страхе.

Заблудшие души, для них я — еда.

Стремятся не к правде, а к лести и славе,

Не смея и шага ступить без кивка.

Их жажда свободы и страх перед нею

Порою выводят меня из себя.

И все, как один, мне твердят, что же делать.

Советы глупцов хуже пули в висок.

Пытаясь свести меня к старым канонам,

Мечтают увидеть меня у их ног.

Они закрывают глаза мне и уши,

Со знанием дела искусно мне врут.

Мне страшно быть с ними, пугают их души

И рядом я с ними — сгнивающий труп.

И лишь три монеты спасают от скуки,

Они мне шепнут, когда стоит уйти.

Орел или решка, шаг вниз или снова

Блуждания в поисках иного пути.

— А-а-а! Это невыносимо! — воскликнул мальчик, резко садясь на корточки прямо перед витриной магазина и хватаясь за свою маленькую головку.