– Сибил, ты сегодня не идешь на работу? – Интересуется Сара во время завтрака.

– Нет, я выходная.

– Тогда ты не против помочь мне? Нужно съездить в Дон Маре и заказать еду на завтрашний ужин. – Точно. Завтра наши семьи окончательно объединятся. – Я бы попросила Алекса, но они с Джоном уже два часа возятся у гаража, пытаясь расшить его для двух машин.

– Без проблем! – Мне только в радость уехать подальше от Алекса. Держаться на расстоянии от него – это лучшая тактика, чтобы не наделать глупостей. – Я только переоденусь.

– Спасибо, можешь не спешить.

Я поднимаюсь к себе в комнату. У дверей замечаю, что спальня Алекса приоткрыта. Искренне ненавидя себя за это, я подхожу и заглядываю в щель. Эту комнату не узнать. Кровать передвинута к окну и застелена черным пледом с принтом маски Дарт Вейдера. Со стены на меня снисходительно смотрит Шелдон Купер, восседающий на Железном троне, а на столе идеальный бардак из книг, дисков и проводов.

Вдруг кто-то резко хватает меня за талию. От испуга я замираю, словно каменная.

– Еще не родилась та женщина, у которой гордость была бы сильнее любопытства. – Шепчет мне на ухо Алекс. Мои волосы шевелятся от его дыхания, а по коже бегут мурашки.

От стыда меня бросает в жар. Лицо заливается краской. Я вспоминаю, что все еще не сняла пижаму – старые шорты и майку болотного цвета. От этого становится еще более неловко. Наверное, сейчас я выгляжу, как сонный тролль. Тролль, который лезет туда, куда его не просят. Я оборачиваюсь, не успев придумать логичного оправдания.

– Я… я искала… – в голове появляется бегущая строка «ERROR». Мозг отказывается работать. – Лампочку.

– Лампочку? – Руки Алекса все еще на мне. Кажется, что его ладони сейчас обожгут мне кожу.

– Да… Знаешь, у меня в комнате перегорела лампочка… Так неудобно. Ничего не видно… – бормочу я, параллельно освобождаюсь с его хватки. – Я подумала, может у тебя есть лишняя в люстре или…

– У тебя в комнате ничего не видно. В десять утра?

– Да.

Я вырываюсь и не оглядываясь прячусь за дверьми своей комнаты. Вот стыд. Мне требуется какое-то время, чтобы прийти в себя и набраться храбрости, чтобы снова высунуть нос из убежища. Наконец, я достаю из шкафа футболку и джинсовый комбинезон. Быстро снимаю с себя пижаму и швыряю ее в дальний угол комнаты. Нужно будет купить для сна что-нибудь поприличней. Я переодеваюсь, собираю волосы в пучок и спускаюсь в гостиную. Благо, Алекса здесь нет.

– Поехали? – Входит Сара, она одета в короткие шорты и обтягивающую майку. Беременность пока что не отразилась на ее фигуре.

– Ага.

Когда мы подходим к гаражу, папа останавливает Сару и какое-то время они болтают. У папы мокрая от пота футболка и грязные руки. Я окидываю взглядом наш гараж – выглядит будто по нему пробежало стадо носорогов. Это так и задумано или они до последнего делают вид, что работа идет по плану?

– Джон, мне нужен шуруповерт! – Слышу я голос Алекса.

Я бегом сажусь в машину, чтобы не встречаться с ним. Мне все еще стыдно.

– Несу! – Кричит в ответ папа. Он спешно целует Сару в щеку и, подмигнув мне, уходит.

– Ты не против, что я выбрала морскую кухню? – Спрашивает Сара после нескольких минут молчания в дороге. – Из-за беременности мне постоянно хочется есть всяких морских гадов.

– Смотри не роди нам русалку.

– Постараюсь. – Она улыбается в ответ.

Мы впервые выбрались в город одни. Я не ожидала, что мне будет так легко с ней. Если бы так же было и с ее сыном… Мысль об Алексе наталкивает меня на вопрос, который мучал меня еще с нашего первого совместного ужина. Наконец, я решаюсь задать его.

– Сара, а сколько тебе лет?

– Тридцать пять. – Без тени смущения отвечает она.

Я пытаюсь отнять возраст Алекса от ее и поражаюсь.

– Получается, что ты родила Алекса в….

– В семнадцать. – Она смотрит на мое изумленное лицо и улыбается. – Да, я была твоего возраста, когда у меня появился ребенок. О беременности я узнала уже на приличном сроке. Было невозможно что-то поменять. Мой парень, узнав благую весть, смылся к чертовой бабушке. О нем до сих пор ни слуху, ни духу. Родители, конечно, были в шоке – это мягко сказано – но потом смирились. До пятилетия Александра мы жили с ними, но потом у нас начали возникать разногласия по поводу воспитания ребенка. Мне не хотелось растить его в постоянных скандалах и мы уехали.

– Ничего себе. – В моих глазах Сара выглядела героиней. Я не представляю, что делала б, окажись с ребенком на руках. – Но как ты смогла? То есть одной воспитывать малыша – это просто жесть. У папы хотя бы бабушка с дедушкой всегда были на подхвате.

– Первое время было очень трудно. Пришлось нанимать няню и много работать, чтобы обеспечить нас двоих. Когда Алекс подрост, стало полегче. Слава Богу, все это позади.

Я пытаюсь подобрать слова, чтобы выразить свое восхищение. На глазах появляются слезы и я быстро смахиваю их, чтобы Сара не увидела. Она боролась изо всех сил, чтобы дать своему ребенку все, несмотря на то, что и сама толком пожить не успела. В отличие от моей мамы… Та еще будучи беременной нашла папе замену и, едва успев оправится после родов, оставила меня ему. Папа не любит говорить на эту тему, но иногда я слышу обрывки разговоров, которые собираю, как пазл. По слухам, моя мать живет припеваючи где-то на юге Франции. Сколько я буду жить, столько и буду презирать ее. Поэтому, в разговорах с незнакомыми людьми мне всегда легче сказать, что она умерла, когда я была маленькой. Она и правда умерла для меня.